Кайфа больше нет!

Наверное, я быстро повзрослел. Никогда об этом серьёзно не задумывался, но… Нет больше сил, нет азарта, нет даже желания БЫТЬ. Подходя к зеркалу, натыкаясь на тускнеющий огонёк собственных глаз, чувствуешь тонкий холодок страха. Страшно за себя…

Море безнадёжности день ото дня настырной рвотой царапает горло, мне всё труднее оставаться сильным. И падая в жерло временной воронки, так и подмывает зацепиться, зажаться, спрятаться в какой-нибудь щели. И сквозь слёзы и боль кровоточащих дёсен, сквозь прожигающий веки свет свыше, заставить, убедить себя в том, что на смену усталости, долгу и суете обязательно придёт удовлетворение. И снова можно будет, как раньше, смело определить свои координаты внутри вращающегося шара и, твёрдо взяв цель, ощутить в груди бурлящую радость стартующего стингера… Хочется. И чтоб все желанья сбылися, и чтоб коровы по утрам доилися… Но ведь разум — вот он, тут как тут. Усмехается, шепчет на самое ушко: «Не-е обманывай себя, братан. Ты уже приплыл. Пи…дец!»…

На днях меня обозвали занудой. А ещё — злостным прагматиком. И что самое противное, я проглотил обиду как должное. С некоторых пор я ощущаю полнейшее равнодушие к тому, что люди меня просто не до-по-ни-ма-ют. Никому ведь не объяснить, что под камушком «занудство» спрятана слабая вера докричаться хоть до чьих-нибудь ушей, а под камушком «прагматизм» — не желание повторять ошибки предшественников. Никто попросту не допирает, что мой пессимизм и зарождающийся цинизм взрастает на костях собственных несбывшихся надежд и мечтаний. «Смешно звучит из уст двадцатилетнего пацана» — скажите вы? Но подумайте чуток и поймёте, что это не так уж и смешно. …«Будет весело и страшно, будет больно и смешно»… В свои двадцать я ощущаю в себе способность проживать за день — год, а за год — столетие. Я быстро повзрослел. Определённо. Я понял — «Кайфа больше нет!»

Рокенрола, каким мы его знали и любили, больше нет. Зато рок-групп — пруд пруди. Некий Абсолютный Балда и «прудит», да так, что чертям в пруду тошно. А взрослые дяди и тёти по-прежнему шугаются (мертвецов у нас принято бояться!) и допущают эти самые рок-группы на сценки, только когда они орут не просто так, а «за мир», «против фашистской гадины», «за экологию», «против СПИДа», «за президента», «против наркотиков», «за поддержку детдомовских детей»…
…А устроители концертов в «педике» всё так же отчаянно благодетельствуют. В Рай видно метят. И музыканты — туда же — сплошные апостолы, агнцы Божьи со всем известными именами: «ЛАЙК СУИСАЙТ», «ДИАТРА», «АСГАРД»… Глаза б мои этих святых не видели, да вот незадача — безрыбье. И приходится идти на заранее известный фуфел, утешая себя некими призрачными надеждами: «Авось случиться невероятное, согреет кто сердечко, а?…»

Всякий раз, когда приходится о(б)писывать и обоз(с)ревать местечковые концерты, мне невольно вспоминается давнишний оптимизм, когда казалось, что везде и всюду ждут своего часа маленькие Летовы, Кинчевы и Башлачёвы. Что главное приметить их, помочь, взбодрить. Казалось, что если присмотреться, на любом концерте можно найти подлинный талант. Но на сцену нынче, наверное, лезут лишь те, кто наглее, а не кто талантливее. Или может, мне просто не повезло, что объявился я со своим оп?тимизмом в Могилёве? Вряд ли. «Наивно было бы думать, что где то не так как здесь» — это не я, это Ермен сказал. Вот бы его сюда выманить. Хотя, куда уж там!…
Единственным светлым пятном вечера стала группа «АВАНГАРДШКОЛА». Тут ничего и не попишешь — хороши, черти! Мелодичны, напористы, агрессивны. Гармония текста, музыки и образа, создаваемого Фаном на сцене. Коли бы ещё басист на сцене так упорно в обморок свалиться не норовил, да времени развернуться группе дать побольше… Впрочем, и без того равнодушными после выступления «АШ» в зале остались только дебилы, гитарные мастурбаторы, да неисправимые металлурги. И совсем не можно понять, какого х..я организаторы на афишах до сих пор пишут название этой группы маленькими буковками! Разве не видно по реакции зрителей на кого в этом зале люд собирается и кто здесь подлинные хэдлайнеры? «АВАНГАРДШКОЛА» и «АСГАРД»!

К слову «АСГАРДЫ», на правах звёзд, изрядно важничали. Потом долго и натужно рычали в микрофон. У меня волосы на жопе дыбом вставали. От ужаса, наверное. Не разобрал… А металлисты размазывали слюни по спинам друг друга и уссыкались под сценой от счастья. Вставило пацанам, чего уж тут… Саунд конечно был клёвый, плотненький, под стать европейским бандам, а вот с текстами незадача. Уж дуже однообразно всё звучало: — «Гав-гав-гав-гав! Гав-гав-гав! Гав-гав!.». Уж курицу какую-нибудь бы на сцене порвали, или свинью выпотрошили, на манер западников, что-ли?! И то веселее смотреть бы было!

«ЛАЙК СУИСАЙТ» был в меру хорош. И не хорош, как многие догадались, не в меру. Вот ходит Швед, вокалист ихний: туда-сюда, туда-сюда, а его упорно никто не замечает. Тогда он собирает группу, выходит от случая к случаю на сцену и ревёт дурным голосом: «Пиво есть: его не может не быть!!!». Просто очень хочется орать, надо. Аллюзия…

Человек 50 рубятся под сценой, остальные 4 сотни сидят, да так и просидят два с половиной часа — тихо, не орут, в ладони не плещут, не пляшут; после окончания спокойно встанут и уйдут. Ощущение: их сюда согнали, как на первомайскую демонстрацию…

А над головой музыкантов всё так же вращаются Яйца Чужого (Элайен Боллз), разбрасывают разнокаляровые сперматозоиды по заднику, а дискотечные фонарики создают нимб вокруг голов и жоп бассистов (они — традиционно — слева от барабанщиков) и слезят глаза народу. У устанавливающих этот, с позволения сказать, свет — размягчение мозгов…

Остальные команды, игравшие в тот вечер на нервах публики можно упомянуть исключительно «для порядку». Так стоит заметить, что в нашем городе есть группы «ЮР» и «МИФОРИЯ». Они тоже умеют извлекать из своих балалаек звуки. Своё же отношение к олаптевшему мракобессию, называемому «ДИАТРОЙ», я могу высказать словами африканского засланца: «Я вас любил! Любовь моя ещё быть может в душе моей угасла не совсем. Но пусть она вас больше не тревожит…»

Холодно. Над городом висит синевато-белёсый туман и пахнет гарью. Я мёрзну на остановке, мечтая только о том, чтобы поскорее добраться до дома. Романтика кончилась, теперь «не встаёт» даже на то, чтобы помечтать. Из недр памяти доносится надрывный голос Ермена Анти: — «Вижу и понимаю — кайфа больше нет!». Хочется выть от бессилия и тоски…