6.12.2008 АТМОРАВИ. Разговор с перерывом на концерт

Атморави - музыкант довольно известный, можно даже сказать "скандально-известный". Кто-то утверждает, что он жадный и делает наивные попытки построить капитализм на белорусской почве, сражаясь с ветряными мельницами. Кто-то говорит, что он проповедует некое понятное только ему учение. Кто-то, в поиске грязного белья», упрекает в гомосексуализме. Принять человека таким, как он есть, сложно. Но возможно. Что я вам и предлагаю сделать, прочитав это интервью и услышав то, что Атморави думает сам, а не другие - о нем.

— Ты уже приезжаешь в Могилев не в первый раз. Чем можно выделить его из других городов, где ты выступал?
— Мне кажется, что в Могилеве какая-то своеобразная тусовка, имеется своя микрокультура, что выделяет вас среди других. И то, что касается музыки, то здесь своя какая-то среда и любопытно то, что она довольно богатая.

— А публика отличается от других городов?
— Публика везде разная. Пока я тут не так много играл, чтобы у меня выработалось свое четкое разграничение, и я мог сказать: «Вот, это типа могилевские зрители, а те не могилевские». Сложно заметить, чем конкретно отличаются люди...

— Как стало известно, ты выступал на свадьбе у нас в Могилеве. А ты практикуешь выступления во всякого рода корпоративах, приглашают в гости попеть за денежку?
— Это был пока единственный случай. Еще один раз парень из Гомеля приглашал. Но он хотел просто показать меня своим коллегам в компьютерной фирме, оплатил мое выступление... Но я соглашаюсь из-за того, что мне нужно повысить количество выступлений. Т.е. у меня цель — 100 концертов в год. Пока выходит около сорока всего.

— У нас по городу ходит видео, как ты лихо отжигал на свадьбе под Верку Сердючку. Не равнодушен к ее (его?) творчеству?
— Да, весело тогда было (задумался, вспоминая)... Просто я стараюсь из каждой ситуации извлечь максимум. И был выбор, либо сидеть и мучиться, либо не мучиться. В частном случае Сердючки, ее (ее?) звуковые эксперименты очень хорошо сделаны, добротно сделанная такая штука. Конечно, понятно, что это не то, что я буду слушать ради удовольствия.

— Что можешь сказать по поводу всей этой суматохи с твоим приездом на концерт? Хотелось бы услышать твою сторону.
— Для меня лично это печально, потому что связано с тем, что люди не пытаются зарабатывать деньги музыкой. Потому что это конкуренция, по сути, и настоящий капиталист ее приветствует, потому что конкуренция — это то, что движет рынок. А получается, что есть какая-то идеологическая подоплека, что только мы что-то делаем, или только вы что-то делаете, вы только рэперов, а мы только металлистов, например. И не понятно, потому что и те и другие концерты «влетные» получаются постоянно. Это очень странная тема, то есть мне понятно, когда культура происходит, даже если это 10 человек пришло на концерт, и я могу ощущать, что что-то происходит важное для Вселенной. Это алхимический акт, и это не только касается меня, как артиста. Когда приходят какие-то люди, вместе зрители и исполнитель образуют клубок энергетический, который для меня является важным. И по мне, так лучше больше концертов, чем меньше.

— Т.е. ты не поддерживаешь такую «политику» — концерты редко, но собирающие большое количество публики?
— Если люди приходят по 500 человек только потому, что очень давно не было концертов, то это как-то странно. И если очень редко делать концерты, то не появится индустрии, т.е. нет опыта, который нарабатывается на количестве. И мне кажется, как артисту, мне нужно играть просто много и часто. Мне приятней, когда 5 человек ходит на все мои концерты, чем 500 человек придет раз в 10 лет. Зачем мне себя обманывать? Мне хочется, чтобы на мои концерты приходили люди, потому что они хотят услышать меня, а не потому что: «очень давно ничего не было, давай-ка я схожу куда-нибудь, и это вот подвернулся Атморави, ладно, сходим!» Мне кажется, что это странная позиция. Но понятно, что каждый имеет право на свою точку зрения. Тем более, я здесь гость в городе. Но Беларусь — такая маленькая страна. В Могилеве хоть что-то происходит, скандалы, скажем, на этой базе... Например, я ничего не слышу из Бреста, чтобы там происходило хоть что-то. В Витебске есть один Тоцкий, который что-то делает, но тоже никаких скандалов и концерты бывают очень редко. Или в Гродно, там есть один Финский, который делает концерты, но тоже ничего не происходит по большому счету. Лучше, когда есть скандалы и что-то происходит, какая-то борьба, что-то имеет значение, хотя на мой взгляд, конечно, это раздуто все. По сути дела всем на все наплевать. Просто таким образом привлекают внимание, возникает такое ощущение, что что-то еще живо. По большому счету лично мне смешно, это веселит. Мне важно, когда музыканты являются профессионалами своего дела, умеют вовлечь меня в то, что происходит на сцене.
Есть просто идеология, что я — рок-музыкант, потому что я бухаю, мне насрать на качество своего исполнения, мне насрать на то, как я выгляжу на сцене, не важно, попадаю я по струнам или нет, просто потому, что я часть какой-то идеологической волны. Но это мало! Это еще хуже, чем попса! Вот Сердючка хотя бы работает.

— И все же всех не перестает интересовать твоя ориентация, упоминание о пиаре на фоне твоей бисексуальности. Так ли это на самом деле?
— Я бы сам хотел, чтобы это было правдой. Но, к сожалению, я пока не встречал такого мужчину, который бы привлек меня настолько сильно, как... Виталий Шум. Но поскольку с Шумом мы разделены километрами, я думаю, он тоже чувствует это, поэтому сегодня не придет на мое выступление, ощущает эту, видимо, тягу, поэтому старается побороть свои чувства...

— Есть такие сведения, что из-за твоих принципов «свободной любви» — отвечать взаимностью тем девушкам, которые хотят, вокруг имени Атморави растет негатив. Как ты к этому относишься?
— А где в этом негатив? Мне кажется, что в плане Могилева это какие-то странные слухи, потому что я здесь так редко бываю, чтобы люди сложили такое впечатление.
Ну, во-первых, мне все равно, что говорят «по ящику»... А если бы это как-то влияло, скажем, на продажи дисков, на посещения концертов, меня бы волновали эти слухи, позитивные, негативные... Вот в Британии, например, в 70-е годы выяснилось, что негативные слухи гораздо лучше влияют на продажи дисков, поэтому они специально фабриковали страшные истории про Led Zeppelin, Deep Purple, какие они негодяи, как они всех там едят, уничтожают и прочее... Вот у них там действительно происходило все, что нужно, страшные оргии и все такое. А у нас такая нищета, какие оргии?.. У нас в плане слухов с артистами все раздуто, потому что у нас вообще ничего нет в таком плане, всяких поклонников или поклонниц. Это просто миф. Конечно, нам хочется походить на Запад, на самом деле нет ничего. Т.е. что-то может происходить, если артист живет в гостинице, например, и у него есть там икра, шампанское, еще что-то, автобус какой-то, куда можно брать этих поклонниц. А у нас, насколько я знаю, артисты живут либо в квартирах частных полуподвального толка, либо сразу уезжают на поезде назад.
Тот же случай и со мной, это просто какой-то странный миф, что мы хотим, чтобы был какой-то там человек, музыкант, который вроде бы жил согласно известных нам западных страшных каких-то моделей. Хотя что в этом страшного — непонятно. Если бы дети появлялись незаконнорожденные налево и направо, тогда, возможно, можно призвать к ответу, а так...

— Ты относишься с презрением к институту семьи. Объясни такое твое отношение? Были проблемы с ревнивыми мужьями?
— Потому на мой взгляд это корень большинства психологических проблем и травм, которые нам приходится расхлебывать по ходу жизни. В Беларуси, опять же, из-за нищеты и быта совершенно примитивного, у нас нет других вариантов. Получается, что родить ребенка любой может, ничего не надо получать, никаких там лицензий, образования. Всякий может сделать это хоть в 12 лет. А кто знает, что с ним потом делать? Никто. Считается, что я подсознательно должен знать, как мне воспитывать ребенка. Но это же как-то странно, если мы даже общаться друг с другом не умеем толком!
У меня есть своя программа, которую я разработал, это проект программы обучения. Я считаю, что было бы намного лучше, если бы люди, хотя бы которые идут в загс, когда решают слиться в моногамный союз и производить на свет детей, проходили полное медицинское обследование. Чтобы знали, если они решат завести ребенка, он не будет у них восьмирукий «Серафим семикрылый». Это же можно совершенно легко выяснить, но кто это делает? Кто нам этим задумывается? Вот пошли к врачу, может у кого-то СПИД, гепатит С или еще что-то? И ребенок сразу автоматом получает эту болезнь. Нужно ж как-то вносить людям в сознание. И это было бы довольно просто, когда ты приходишь в загс, и тебе дают направление на бесплатное медицинское обследование для будущих матерей и отцов. Это все раз. А два, я бы предложил, опять же на добровольной основе, тренинг по взаимодействию друг с другом и привлечению людей к овладению азами каких-то сексуальных знаний, ведь все это есть, а кто это знает? Тоже все примитивно. Есть же богатая культура в Индии, самая известная и «попсовая» — «Камасутра», но и кроме нее есть огромный опыт сексуального общения, и как это все усугубить и изъять максимум и удовольствия, и всего остального, т.е. понимания и философии. Кроме этого, этим можно только привлечь, а в основном цель таких тренингов было бы знакомство людей с самим собой, и чтобы они не использовали друг друга как подушку для избиения, для выражения своего страха, горечи по отношению к тому, что жить получается совсем иначе, чем хочется...

— А сам ты изучил эти все тренинги?
— Не все, я просто с 91 года занимаюсь всем этим, в том числе, и психотерапией групповой, и мидиационной практикой. С некоторых пор музыка стала для меня основной техникой. Например, я не очень уважаю алкогольные напитки в том плане, что они не обостряют чувства человека, а наоборот притупляют. И это логическая тема в советском союзе и там, где мы живем, потому что здесь так все грубо, такая грубая реальность, что логично притуплять свои чувства, не чувствовать весь ужас. Но то, как люди доводят себя до такого состояния — тупик.
Для себя лично я не вижу смысла, чтобы образовывать семью, особенно на нынешнем этапе, потому что для меня музыка — самое главное, а чтобы жить только музыкой, приходится многим не то, что жертвовать, но понимаешь — нет сил ни на что иное. Если я говорю, что я вступаю в связь с человеком, и я говорю, что вот, мы будем вот так вот жить и детей рожать, то это, соответственно, ответственность, которую нужно взять совершенно ясно, и я сейчас не могу это сделать. Не то, чтобы я против брака и семьи, это все я решил для себя лично, в первую очередь. Я не считаю, что есть единая модель для всех. Каждый вправе выбирать свою. Для кого-то семья является главным цветением и главным творчеством и единственной, так сказать, прямой дорогой к счастью, что проходит под развесистыми деревьями... А для меня это никак не входит... Самый ужас — вот это давление со стороны общества и системы образования, и идеологии не только нашего государства, но и других. Главная — это христианская идеология, которая утверждает, что есть только одна модель жизни и больше никак нельзя. Я не предлагаю какую-то свою, что всем надо жить только так, как я. Я хочу своими песнями и своим существованием поставить под вопрос монополизм одного движения, одной модели жизни. Поэтому я пытаюсь как-то разболтать эти гендерные стереотипы, что такое мужчина, что такое женщина, как нужно себя вести... А в нашей среде — на постсоветском пространстве это слишком жестко.

— А результаты есть твоих попыток?
— Я не знаю... дело же не в результате, а просто мне тяжело как-то жить. Результат в том, что я хотя бы встречаю каких-то людей, и я могу жить как я хочу. Мне не нужно адаптироваться к внешнему миру больше, чем в троллейбусе проехать.

— А вот не боишься, что ты будешь продолжать заниматься музыкой, а в конце поймешь, что из-за нее ты упустил что-то еще?
— Я стараюсь жить настоящим моментом, поэтому я не могу загадывать, что будет потом. Я живу настоящим.

— Как почитать в интернете, ты довольно скандальный «мальчик». Это получается само собой или таким образом обращаешь на себя внимание?
— Скандальный в чем? Имеется в виду история с «Ляписами»? Просто у меня есть своя точка зрения. И в плане с Михалком я ее просто высказал, а почему здесь скандал, я не понимаю. Потому что получается так, что кроме меня никто ничего не говорит. Может, я не слышал, но никто ничего не сказал про «Ляписов». Получается, что они — это «священная корова» и не могут делать ошибок. По-моему, совершенно ясно, Михалок говорит одно, а делает другое, а я просто обратил на это внимание. Я же не сказал, что он там негодяй или фашист, что он бездарный музыкант, я про альбом ничего не написал. Просто он говорит, что компании — это дармоеды и их нужно избегать, а потом их альбом «Манифест» выходит на крупнейших лейблах, на «Никитин» в России, и на «Weste» в Беларуси. Как-то непоследовательно просто, только и всего.
Вот недавно я купил новый альбом «Pink» и это прямо шедевр, или Бритни Спирс. Они потрясающие по насыщенности, мысли музыкальной. А потом слушаешь «попсарей» наших, кажется, что они должны на одной полке стоять, та же Пугачева, наших белорусов я вообще не буду брать... И думаешь, сравнивая: «Почему ж такое говно?» А потом я понял, просто эти диски не сделаны для того, чтобы их слушали люди, они сделаны для того, чтобы накачать ими артистов, чтобы за старания он получал больше денег, чем остальные. Т.е. если музыкой конкретно нельзя зарабатывать деньги, тогда в музыку не будут вкладываться деньги, и она будет оставаться на очень низком уровне. Будет вечная «Гражданская Оборона».
Конечно, я привлекаю к себе внимание, ну а что сделать, если больше никто ничего не говорит. Если Пугач сидит, молчит, худеет. Кому еще сказать? Всем наплевать.

— Ты считаешь, что если ты сказал, то будет результат?
— Ну, кто-то же об этом услышал и услышит! Ты же об этом как-то узнала...

— Но если почитать отзывы о твоей «выходке», все принимают сторону Михалка...
— Естественно, тут видна психология тюрьмы. Мы живем в тюрьме. И разделение людей получается на «пахана», «шестерку», на «вора» и «вертухая». Все ненавидят ментов непонятно почему. Вот почему я должен ненавидеть ментов? Я не сидел в тюрьме! Я не понимаю...Если я не вор — они мне не враги...
Ну, а как же, Михалок такой борец непонятно с кем, непонятно с чем, и он, конечно, чемпион, потому что он всех победил и у него много денег, он известный. Значит, сразу он — «пахан» в сознании людей. А я неизвестный нищий брод, который по квартирникам ездит и это считается унизительным, даже в глазах Шума, судя по всему. Т.е. я должен свой статус повышать, выступая на каких-то невероятных площадках... Я не удивляюсь, что такая реакция людей, я к этому готов.

— Я читала про твое учение, которое ты принял, там есть такой пункт, так сказать, «борьба со стереотипами». Т.е. ты его придерживаешься. Если даже судить по твоим высказываниям?
— Там идеологии, как таковой нет, просто Ошо как всякий другой просветленный мастер, говорит о истине. А истина автоматом является противоположностью стереотипам, потому что стереотип — это какая-то модель жизни, когда ты не задаешь вопросов, а просто берешь и все, т.е. одеваешь на себя чужой костюм, маску. И стереотип — это всегда маска, как ни крути. И это, соответственно, никак не идет к истине. По сути, задача всякой духовной практики, это касается не только Ошо, но чего угодно, буддизма того же, она направлена на то, чтобы сорвать с себя маски и остаться в полностью первозданном виде, вплоть до того, что идет разотождествление со своим телом, когда ты говоришь, что «мы не есть тело, мы не есть мысли, мы не есть наши эмоции». Мы есть четвертое — наблюдатели.

— А как ты вообще пришел к этому учению?
— Я довольно рано заинтересовался всякими штуками, первое было от Гребенщикова, я услышал непонятные слова, заинтересовался, и вся эта индуистская тема упала на меня. А потом был буддизм, харикришна, я что-то искал, и мой один друг в университете, Коля, дал книги. Потом была группа (такое количество людей, которые собираются, приезжает какой-то человек, более опытный, и происходят групповые занятия, которые выливаются в медитационные практики и групповую терапию). Это была психотерапия, бум всего этого пришелся на 80-е годы, пост-Фрейд, Юнг и другие развили эту тему, и много практик было. И потом я понял, что это моя тема, остался в этом.

— А как ты относишься к другим вероисповеданиям?
— Опять же можно вернуться к стереотипам. Если кто-то нашел Иисуса в своем сердце, то это одно, а если ты просто ходишь в церковь по воскресеньям, чтобы вписаться в среду — это другое. Обще здесь сказать невозможно, другое дело, что католическая церковь и православная есть также как и ислам, они являются мощным идеологическим катком, который влияет сильно на культуру и контролирует очень большую часть общества, влияя на развитие людей. Во многих случаях это негативное влияние, на мой взгляд.

— Бог есть?
— Я не знаю, можно что угодно говорить... Во вне Бога нет, есть какой-то баланс, гармония, когда тебе спокойно и хорошо и считается, что ты его обрел... А так, что прямо Бог... не стану говорить, что он есть.

Нам пришлось прервать нашу беседу на выступление. Итак, пару слов о нем...
Совсем, совсем не то, что слушать Атморави в плеере, на компьютере, по радио... Смотреть на человека, сидящего с гитарой напротив тебя с закрытыми глазами и поющего не только ртом — зрелище, стоящее повторения. А на квартирнике все еще более близко, более приятно, потому что выступающий не где-то там, на сцене, а рядом с тобой, хоть это и не так. Потому что музыкант телом с нами, а душой летает в месте, где живут его песни, его музыка, его слова...

— Ну как выступление?
— Ну это очень странный вопрос. Что значит как? Дело в том, что понравиться после концерта может только звук или не понравиться. В случае с квартирником звук — это только моя гитара и мой голос. А мне они нравятся всегда (смеется), поэтому нет вариантов — не может не понравиться.

— А обстановка, атмосфера, она же все равно разная...
— Хорошая, уютная, приятно видеть, что люди знают тексты твоих песен, потому что это своеобразная поддержка.

— Как известно, у тебя существует творческий союз с Пукстом. Каково твое отношение к его творчеству, к нему самому?
— Я считаю просто, что вообще найти тяжело кого-то, с кем можно общаться на равных, скажем, мне, потому что в музыкальном мире люди долго не выживают, через какое-то время уходят из активной музыкальной жизни в жизнь семейную. И сложно найти людей, с кем можно было бы обсуждать музыку, шутить... Еще более приятно, если шутить и разговаривать с человеком, чьи творения ты как-то ценишь. Мне кажется, что Пукст — это один из самых талантливых, самых интересных людей, которых я встречал в Беларуси. Это я оцениваю по песням и по музыкальности подачи. Я ничего подобного вот такого уровня интересного я не видел ничего. Поэтому я готов ему помогать, доходя до того, что буду вкладывать в него деньги, но я не вижу, как достать деньги обратно. Я не знаю, как достать деньги, если я вкладываю их в свои проекты, а уж тем более в его. Меня то и дело посещают мысли, чтобы взять там 20 тысяч евро, вложить в Пукста, сделать из него продукт еще более интересный и доступный широкому слушателю.

— Откуда он берет свою оригинальность?
— Всякий человек имеет какой-то свой кругозор и какой-то талант разной глубины и разных ориентиров. Т.е. люди есть более чувствительные, более образованные и так далее. Где он берет? Он любит очень Марлона Брандо, это его герой. Герой не Егор Летов, а Брандо, а это уже оригинально получается, как не крути. Он читает какие-то книжки свои про серийных убийц... Также у него семья музыкальных деятелей (отец — пианист, мать — преподаватель музыки, дедушка — композитор), что тоже дает свой вес.

— В жизни он также оригинален, как на сцене?
— Это довольно любопытно, потому что Сергей, он оригинал, но он очень хорошо научился прятаться в такого «человека с портфелем», который ходит по делам, на работу какую-то... Ему не всегда это удается, но он в принципе лихо вписался в общество и научился отлично маскироваться.

— Как выглядит твоя муза?
— Бывает по разному, бывают случаи, что просто кто-то что-то скажет, фразу какую-то услышишь по радио или где-то от людей... Я пишу песни часто, стремясь поймать какую-то ситуацию, т.е. сделать более объемную фотографию ситуации, может, показать отношения между людьми. Например, у меня есть песня «Прощай», она написана как ощущение по отношению к моему близкому другу, с которым мы в школе вместе учились, общались до какого-то момента, а потом получилось так, что пришлось расстаться... И как результат этих размышлений, ощущений, получилась песня. А вот песня «После тебя» была написана благодаря фразе одной девочки, которая сказала мне: «Мое тело никого не хотело после тебя», мне показалось, что это очень громкая фраза, что и вылилось вот таким способом.

— Каково твое отношение к таким творческим объединениям, как ЦЖР?
— Если честно, я до сих пор не понимаю, в чем смысл этого Центра... Мне кажется, что это какой-то идеологический клуб. Просто если бы я видел цели какие-то конкретные, вот, например, заходишь на сайт какой-нибудь, там написано: «О нас», где в 3 абзацах изъясняются цели объединения, а когда я захожу на морок.ру, я не понимаю... Т.е. там много чего есть, просто огромное количество, похоже на информационный музыкальный портал, а вот по какому принципу там подбираются артисты, кого поддерживают и пропихивают, я не понял. И вот я выяснил сейчас, что как-то Центр Живого Рока занимался и мной, но я себя в этих анналах, например, не видел.

— Что ты слышал из могилевской музыки?
— Мне нравится Тимофей Яровиков, у него хороший материал, я его даже приглашал играть со мной в Минск. Жалко вот что. Я не понимаю увлечения группами и нахрена ему группа, я не знаю. Намного более лучше ему играть соло, как Тимофей Яровиков, а не «Сердце Дурака». Но, видимо, у него своя какая-то идея, непонятная мне. BEZ.NOT хорошая группа, веселая. Еще слышал КАЛАЧИКОМ РЯДОМ, но это был их первый концерт, люди только-только собрались, это было как-то...громоздко, что ли.
Опять же, я говорю, у меня есть опыт хождения на западные концерты. При чем не на супер звезд, а на группы, которые играют на 200-300 человек. Они играют так, что как будто сейчас сыграют и умрут. А наши выходят на сцену и делают вид, что им все все равно, что «ой, это не важно, мы сейчас здесь лениво посидим, подергаем за струны и уйдем». Вот с КАЛАЧИКАМИ у меня было именно такое ощущение. На Западе понятно, что ты должен завоевать зрителя, привлечь его.

— А ты знаешь причину такого пофигизма у нас?
— Потому что там они хотят жить, они четко говорят — я хочу быть музыкантом. Они там интересуются всем, что связано с музыкой, читаю книги об этом... У нас же Михаил Круг главный везде! И у нас говорят: «я не музыкант, я так...просто».
Просто у нас знают, что они музыкой не заработают, у них такое отношение, что им все равно, они работают на имидж, а не завоевание публики. Я считаю, что это рабское сознание, которые идет со времен Российской империи. Крепостное право было отменено только в 1864 году, совсем недавно. Потом всех, кто независимо мыслил либо «секир башка», либо за границу. И из этого вытекает, что народ подавленный и все упирается в унижение. И все друг друга унижают. Приходишь на концерт — музыканты пытаются унизить поклонников, а те, кто в зале, пытаются унизить тех, кто играет, помидоры там, яйца... То, что мы видим в интернете, все скандалы, сплетни, это все тоже упирается в унижение других. Просто сознание людей находится на таком уровне...

— А выход?
— Выход? Смотреть, что-то пытаться менять...

— Тебя на улицах узнают?
— Иногда узнают, но мало. А откуда они будут меня знать? Меня же по телевизору не показывают, а на концерты ходит очень мало людей, я уже 5 лет выступаю в Минске, и мой максимум пока — 100 человек.

Ирина ТИШИНАФото со странички АТМОРАВИ В КОНТАКТЕ

У АТМОРАВИ пока нет собственного авто, но рано или поздно он выберет для путешествий по стране - ford