3.08.2009 Никита Емельянов: "КАЛАЧИКОМ РЯДОМ", "СЕЙЧАС"

Всё тот же, только без лица,
Всё тот же, но уже без песен
Кому я буду интересен?—
Всё тем же, только не певцам.

Музыка… Ни великие идеи, ни гениальные слова, ни слезы, ни смех не способны передать то, о чем с такой простотой мурлычет, шепчет, голосит, хрипит, — поёт музыка. Говори, плачь, смейся — не то! Но стоит запеть, заиграть — вот тебе и слово, вот тебе и плачь, вот тебе и смех. Так чем ещё жить, чем же ещё болеть, если не музыкой?! И мы болели, я болел…

Отец меня, плачущего, успокаивал пластинкой «Jesus Christ — Superstar», бабушка — колыбельные пела. Как подрос, и в деревне, и у родителей успокаивать стали одинаково – ремнём по жопе. Болезненным рос – водили к бабкам. У тех шёпот, словно музыка (в альбоме – услышите). Так с музыкой и познакомились.

Потом общежитие. Отец – музыкант-самоучка с друзьями группу сколотил. Брал меня с собой — пел. Тихое время, неторопливое. От «цивилизации» общага лесом заслонена была. Развлечения незатейливые — окислилась ли палка в муравейнике, что там с мертвой кошкой в озере за день произошло?

Потом гимназия и школа музыкальная по классу фоно. А хотелось флейту знать. Фоно — это сила, конечно. Но далось. Через два года тик развился: лежу на кровати, думаю, а пальцы сами играют. Дальше — хуже. Родители из «музыкалки» забрали — тик потихоньку прошел.

В десять лет захотел «в церковь пойти, служить богу и людям». Читал много, много слушал церковного. Ходил на встречи с баптистами (тогда как-то мода пошла, зарубежным баптистам белорусским детям библию объяснять) Ходил, а чего не ходить, коль там соком и чипсами угощают?

К четырнадцати годам строго линию провел: это — религия, а это — вера. Не хочу в церковь!

В больницу угодил. Там «Гроб», Янку впервые услышал.

Лицей… Мои друзья: Витя Дедов, Городецкий Слава, Новаковская Людка, Акибов Руслан. Появление настоящих друзей — постоянный и долгий праздник. Сам не понимал тогда, что делаю — взял бумагу, стал писать. Стеснялся очень этого: вывел Славку на перемене из класса, пока к укромному месту вел — вспотел, раскраснелся, остановил и стал шепотом читать, ничего не объясняя.
Он: «Что это?»
Я: «Не знаю. Я написал»
Он: «Я не понимаю этого».
Я отошел. Вроде легче стало. До этого, как заряженная пушка был, а теперь вот легче стало. Долго потом не читал.

В лицее и первая любовь. Слишком она нежная, умная, открытая. Слишком впечатлительная, слишком чувственная — столько в ней всего! Столько смеха! Столько слёз! Слов не хватало её успокаивать, если уж расстроится. Успокаивал её даже про себя, даже когда её рядом не было. А про себя разве словами успокаиваешь? — Музыка… Потом слова: «Тук-тук». Это песня успокоения: женщины, друга, земли.
Песня возрождения.

Университет. Расставание с друзьями. Один будто остался. Ушел в книги: Маркес, Кортасар, Воннегут, Сартр, Ницше. Песня «Идеи» — песня отчаяния, высмеивания себя, всего человечества. «Моё Тихо» — жажда тишины, спокойствия, умиротворения.

Здесь же, на втором курсе, на вечере творческого объединения «Натхненне» знакомлюсь с будущим баянистом первых «Калачиком рядом» — Алесем Полторацким. Алесь предложил тогда попробовать баян с гитарой совместить. Попробовали —понравилось. С импровизацией у Алеся слабовато тогда было, и придумывал я. На репетиции стала приходить одногруппница Алеся – Громова Алена. А через неделю Аленка села за фоно и проиграла нам все песни. С того дня репетировали втроём. Позже Стас Брикин (гитара) появился. Настоящий музыкант — я ему свою музыку без страха доверял. Он себя музыкой «рыл» просто. На барабаны брат мой сел — Пашка Емельянов. Песни «Тому, кто смотрит мне в глаза», «Под каждым взглядом…», «За каждой каплей с крыши…», «Иудово слово» — того времени песни. В песне «Липкие перчатки» первые два куплета — слова Алеся, в «Тише, мыши» — Аленкина музыка.

Через месяц задумались над названием. Задумались на остановке, ожидая автобус. Каждый говорил своё, а надо было что-то общее. Надо было что-то, что вобрало бы в себя все варианты, что вобрало бы в себя смысл, идею. И сошлись на «Калачиком рядом». Потому что друг для друга не просто музыкантами были, а чувствовали друг друга;
потому что просто невозможно жить на свете, если нет у тебя того, кто калачиком рядом;
потому что и сила, и слабость, и боль, и радость в том, кто рядом;
потому что именно этого стоит искать, за это стоит бороться.

Мы тогда семьей были — жили друг другом, радостями и бедами.

А тут история. В автобусе увидел её. Познакомился. Долго гуляли, говорили. Она была удивлена, а я уже не мог, чтобы отдельно. Много всего было…
«Клиника моей болезни», «Ты моя, я твой…» — того времени. Последнее выступление в электричестве тех «Калачиком рядом» для неё было, а она не пришла. Отыграли мы, вышли, покурили и разошлись.

Тогда от музыки открестился. Ушел в бокс. Два года им успешно занимался. В армию сходил — очень понравилось. Там окончательно понял — «надо музыки».

Теперь снова «Калачиком рядом». Зазвучим — услышите.

Никита Емельянов от 10 января 2007 г.

Я - группа "Калачиком рядом".

Вы спросите, почему мне нужно название? Потому, что как любое блюдо нуждается в специях, как любое правило нуждается в исключении, как любая теория - в парадоксах, музыка моя нуждается в чужих идеях. Они дают ей пряность, они дают ей внутренний конфликт.

Летоисчисление меня, как группы, начинается с 2002 года, когда был собран первый состав. Были записаны несколько песен, которые с нашего согласия вошли в один из музыкальных сборников. Было дано несколько концертов в пределах нашего родного города, после чего группа была распущена.

Зимой 2008 года был собран новый состав моих музыкантов для работы над первым альбомом. Cтавка делалась на полифоничность, а также на экспрессию в "разговорах" выбранных для альбома инструментов. Изысканность, самодостаточность и рациональное, "мужественное" спокойствие саксофона противопоставлялись истеричности и "женской" иррациональности цимбал. Акордеон и клавишные были призваны "успокаивать" участников "конфликта", стали в некотором роде границами замкнутой системы, в которой "происходила реакция". Ритм-секция и электроника по традиции сохранили нейтралитет, лишь подчеркивая конфликт - стали средой. Таким образом, мы сами придумали реакцию, сами предоставивли ей все условия для прохождения и сами же её "свершили".
Первый альбом группы - "Разговор с Землей" - был готов к осени 2008 года.
На одну из песен был сделан низкобюджетный клип. Группа в полном составе презентовала альбом выступлениями, ограничившись Республикой Беларусь, после чего состав был распущен - "конфликт" был полностью исчерпан, музыка "требовала" нового звука.

Следующий состав группы, действительный и на настоящий момент, содержит следующие музыкальные инструменты: саксофон, электро-гитара, клавиши, бас-гитара, ударные. Естественно, в работу включена электроника. Некоторое упрощение системы инструментов было сделано намеренно: это детализирет ритмический рисунок, фокусирует на энергетике звука. В этом альбоме гораздо меньше теплоты - рабочее название его "Холода". Мы стараемся предать альбому чрезмерную рациональность, вещественность, математичность.

Остается добавить, что, как в музыкальной, так и в смысловой состаляющей, мы избегаем утрирования. Меня мало интересуют стандартные 12 возможных тем для написания художественного произведения (или сколько их там обозначено теоретиками?!). Мы избегаем тривиальных музыкальных ходов, и заведомо выигрышных музыкальных решений, истрепанных и "выстреливающих" всегда - в этом нет задачи, в этом нет вопроса, это СКУЧНО. Мы прекрасно понимаем, что такой наш выбор "обрекает" нас на симпатию исключительно думающего слушателя. Мы с радостью принимаем это "проклятье"!

В настоящий момент уже идет запись альбома "Холода" - песни выверены. Идет работа и разбор третьего альбома, в котором группе хочется обратить своё внимание на соотношение живого звука и электроники.