2.06.2009 ИНТЕРВЬЮ: Живое пиво с Даниилом ЗАБЕЛА, гр.НЕВМА

Известная танцовщица Айседора Дункан в свое время отошла в мир иной крайне оригинальным образом. Надела длиннющий и очень модный шарф и поехала кататься в кабриолете по городу. Шарф, развеваясь на ветру, намотался на колесо автомобиля, бедную Айседору выкинуло из машины и добрых полкилометра волочило на шарфе по асфальту, к радости прохожих и зевак…

Эта история вспомнилась почему-то, когда лидер группы НЕВМА Даниил Забела рассказал мне свою. Праздник победы 9 мая Даня в этом году встречал не где-нибудь, а в Германии. Когда-то доблестное наше воинство натягивало арийских фройлян на русское достоинство, чтобы те дали потомство нормальных немцев, которые 65 лет спустя и пригласили нашего Даника поиграть для них на балалайке вместе с каким-то там народным коллективом. После удачного выступления, Даня выпил шнапсу и пошел в аквапарк поразвлечься. Там он догадался прыгнуть в водяной рукав, но не ногами вперед, как все нормальные немцы, а по-русски – головой. В итоге, она-то осталась цела, зато клешнями Даня зацепился в трубе за какую-то перекладину и чуть весь не поломался. Закончилось все менее прикольно, чем у Айседоры Дункан, - всего лишь больничным листом. Даник как раз шел из поликлиники, когда мы встретились. Выглядел лидер НЕВМЫ паршиво, изрядно хромал, опираясь на палку, внешне – вылитый Доктор Хаус.

На радостях от встречи мы завернули в бар «Живое пиво» и довольно долго просто болтали, потягивая темное пиво. Частенько я ловил себя на ощущении, что Даник сильно отличается от большинства лидеров могилевских групп какой-то своей непосредственностью и простотой. Казалось бы, положение обязывает, но этот человек не пытается играться в звезду, не старается произвести впечатление крутого, либо поразить тошниловкой псевдо-философского бреда. Я не пытался брать интервью, а он – его давать. В какой-то момент я просто нажал кнопку диктофона, чтобы вы смогли присесть рядышком, заказать пивка и подслушать частичку нашего разговора.

- Даня, ты вроде не Могилевский. Как сюда попал?
- Я в 1999 году приехал из Бобруйска поступать в могилевское музыкальное училище им. Римского Корсакова. Мне было 15 лет. В училище плохо учился – тринадцать троек было, кажется. Хотел в армию пойти, а потом подумал – не дурак ведь, мозгов хватает – и поступил в академию музыки. Отучился. Теперь с высшим образованием. Работаю.

- Где работаешь?
- Да много где. На шести работах.

- !?!?!?!
- Ну да! (смеется) А ты что думаешь на одну ставку прожить можно? Музыканта ноги кормят – я просто вынужден вертеться. Играю, преподаю... Не так давно я ведь еще и женился, сейчас прописку могилевскую получил наконец-то.

- Впечатляет… А музыка для тебя в академии началась?
- Нет, раньше. В училище я учился вместе с Игорем Давыдовым (бас-гитарист НЕВМЫ). Подружились. У нас оказалось много общего, помимо музыки. Мы с ним даже в один день родились – 24 сентября. Вместе в училище, вместе квартиру снимали, потом в музыкальной академии учились. Ну и музыкой пробовали заниматься с давних пор.

- Говорят, раньше у вас с Игорем на квартире целый притон был?
- О-о-о-о… Чего там только не было. Какие только к нам группы не приезжали побухать… Ну представь – три пацана живут в двухкомнатной квартире! Игорек еще потише был, а я – что – водка и бабы! Так и женился однажды. Пришли к нам первокурсницы побухать… Ну и все… Одна из них стала моей женой. Мы с ней вместе 4 года – ровно столько, сколько группе НЕВМА.

- Это было в сентябре 2005 года?
- Да. Тогда мы с Игорем решили, что пора чем-то серьезным заняться. Стали искать музыкантов. Гитариста Андрея Горбатенко нашли по объявлению. Клавишник Александр Петров тоже учился вместе с нами, на курс младше. Пригласили Пашу «Капитана» Емельянова – отставного барабанщика группы ТОВАРИЩ MAUZER. Я придумал название – NEVMA и все завертелось. Состав с тех пор не менялся.

- Вы очень быстро стали известными…
- Да, быстро, зато потом застряли. Жалко, что мы столько времени тянули с концертами, нигде не выступали – альбом записывали. Думали, быстро сделаем альбом, а потом сразу – презентацию. Но оказалось слишком долго это все, слишком засиделись. Неорганизованные просто – распиздяи. Не хватает группе человека с жилочкой пробивной. Я уже просто не могу ждать, готов любые деньги отдать, лишь бы дело двигалось, лишь бы не стоять на месте. Еще немного и про нас вообще забудут – Надо срочно что-то делать. Кому мы, старые, будем нужны?

- Та же фигня с СЕРДЦЕ ДУРАКА: два года альбом писали, не выступали. А потом выяснилось, что и музыканты некоторые уже играть не хотят, и публика поменялась. Особенно это чувствуется в Москве – забыли группу. Все надо начинать с самого начала. Нефиг было сидеть столько времени…
- Все правильно. А кто у нас потребитель рок-музыки? Студенты. Могилев – студенческий город. Студенты отучились – уезжают. Те, кто остается, зависают в бытовухе, в работе, выживают… Им уже не до концертов. Это мы с тобой ветераны тут, держимся… (смеется)

- Да, не успели оглянуться – стали старперами…
- Я ведь тебя помню с самых истоков, с первых концертов ГЛЮКОВ, СЕРДЦА ДУРАКА. Помню тот концерт в «Секторе» (кинотеатр «Родина», первый концерт ЦЖР, 24 мая 2002 года), ты еще тогда со сцены орал. Там кто-то тебе что-то из зала выкрикнул, и ты такой – «о-па, суки, а ну-ка сюда, блядь!» - помнишь?.. (смеется)

- (густо краснею – помню…) Да, я тогда готов был драться со всем залом – пелена красная на глаза находила, если только какая падла пыталась помешать… Мы ведь рок-революцию делали.
- Да, я знаю, как это бесит, когда стоишь на сцене, а какой-нить пьяный дебил тебе факи крутит. Меня тоже горячка молодости бросала… пока нос не поломали. Погорячился – кинулся на чувака, который был в два раза больше меня. Он мне коленом – ба-бах – только куски зубов полетели в разные стороны, и нос сломал. До сих пор это петь мешает – надо операцию делать, а это штуку баксов стоит. Сейчас думаю, и зачем я к нему полез?..

- А когда вы начинали, чего хотелось добиться? На что рассчитывали?
- Хотелось просто играть, реализовывать свои мысли. И сейчас хочется. Теперь еще есть желание продвинуться как-то, чтобы любимое дело стало еще и работой, деньги приносило. Без денег ведь никуда. Хочется снять видеоролик…

- Кто автор песен в НЕВМЕ?
- Тексты пишу я, несколько песен Игоря есть. Он мне вообще помогает с текстами – правит, советует, иногда помогает что-то подсочинить… Перед записью обычно нюансы вылезают – «да тут же ошибки в тексте!» (смеется). Для меня тексты писать – это казнь, но больше некому. У меня рождаются какие-то строки, мысли, но не хватает терпения и умения додумать все это, доработать, до ума довести.

- Соотношение музыка-текст? Что для тебя важнее?
- Должно быть равноправие: песня – это песня. Музыка должна подпитывать текст. Она должна быть в русле того, о чем говорится в тексте. А иначе как?

- Куча народу думает иначе… Есть те, которые поют х..йню на английском языке – типа текст, типа слова. А есть и такие, что не стесняются х..йню на русском петь! И считают это нормальным...
- Нет, я в свое время очень много русского рока переслушал. Для меня текст остается очень важной составляющей. Но часто бывает так, что из-за текста музыка страдает каким-то однообразием. Тут приходится как-то изворачиваться в аранжировке.

- Интересно получилось: вы появились в момент возникновения моды на «эмо-стиль», и очень удачно в него вписались. Хотя сами вы на ЭМО не похожи совсем.
- Да, мы об этом даже не думали. Просто вот такие песни писались, с таким настроением, когда что-то мучает, что-то не нравится. Дебютный альбом – « Стихия слез» - назван так, потому что во многих песнях – «слезы-слезы-слезы». Депрессивно-маниакальное настроение проходит через весь альбом. Хотя у меня много песен прикольных есть, матерных, но это не для НЕВМЫ, я считаю, это так – за столом, под водку покричать.

- А не было желания написать что-то злободневное, остросоциальное?
- Есть темы, которые сильно коробят, волнуют. Бытовуха мне, например, сильно не нравится… Но об этом не хочется петь. Я где-то под небесами больше летаю, переживания какие-то в творчестве ценю. Другое не имеет смысла выносить на публику. Хотя по жизни я человек очень веселый. Музыкой, упадническими настроениями я как бы себя дополняю. А вообще я люблю компании, общение, беспредел всякий… (смеется)

- А жена у тебя веселая или грустная?
- Ну, когда я ее кидаю на пару деньков и ухожу в загул пьяный, тогда она грустная. А вообще веселая.

- Кстати, давно хотел спросить, а почему она до сих пор не играет в НЕВМЕ? Она ведь играла раньше в группе КАЛАЧИКОМ РЯДОМ.
- О-о-о-о не, я только за мужской состав в группе. Никаких женщин. Женщинам место на кухне!

- Еще один старый, наболевший вопрос. У тебя были проблемы с голосом…
- Да, но сейчас все в порядке.

- Есть мнение, что ты – природный тенор, а поешь фальцетом. И проблемы с голосом возникли из-за того, что ты не своим голосом пел…
- Нет, это глупости! (смеется) Тенор может петь фальцетом. Есть «альтино», но это уже очень высоко, до одурения, как баба. Но вовсе не обязательно обладать таким голосом, чтобы петь фальцетом. А вообще я считаю, что мое русло – петь немножечко фольклорно. Я в будущем хочу в этом направлении двигаться. Хочется делать песни современные, не выпадать из течения актуальной музыки. Но при этом давать крен в фольклор. Наверное, сразу стоило этому больше внимания уделять.

- Ты начал рассказывать про новый альбом – «Стихия слез». Есть ли в новом альбоме песни на белорусском языке?
- Да, половина. А всего будет 13 треков. Я стараюсь на белорусском сочинять, но русский мне легче дается. Чтобы хорошо писать на белорусском, надо думать на этом языке, говорить постоянно, словарный запас расширять. А как ты это делать будешь, когда в ближайшем окружении практически все говорят на русском?.. Абсолютно. Янке Маузеру, бывало, позвоню – вот и все, кто говорит на беларусском. Я считаю, что это геройство вообще – в Беларуси по-беларуски говорить. Потому что на тебя смотрят, как на колхозника – приятного мало. Все говорят на русском. Единственный выход – слушать белорусские песни, читать белорусские книги. Мне повезло – я в детстве очень любил читать, Янку Мавра любил. Но все равно поначалу много ошибок в белорусских текстах было – со словарем сидел. Сейчас немножко лучше стало получаться.

- А ты сам белорус?
- Да. Ты посмотри на мою фамилию – Забела – литовско-белорусская фамилия. Корни мои уходят в польскую шляхту. Мамка – украинка. Во вторую мировую ее семья эмигрировала на Сахалин. Там мой дед до сих пор живет.

- НЕВМЕ скоро 4 года. Какие самые сильные эмоции были за время?
- Вот записали альбом. Осталось его издать. Когда диски на руках будут и у людей, и у нас, наверное, я буду счастлив! Еще врезался в память первый концерт. Концерт был у Коли Самуйленко, в Джокере. Мы начали играть, когда в зале почти никого не было. А потом народ как попер… Люди потом говорили, что услышали из фойе, как кто-то поет, играет здорово – надо идти смотреть. Очень приятно было. И другие концерты – тоже здорово. Всегда хорошо, когда ты можешь выйти на сцену, когда тебя слушают, и отдать людям все, что можешь.

- А как же лауреатство на БАСОВИЩЕ – не оставило сильных эмоций?
- Сначала был восторг, когда нас взяли на такой культовый фест, а потом – разочарование. Победила тогда какая-то х..йня непонятная – как тут не расстроиться? Жюри раздавало призы своим дружбанам. А ведь были хорошие группы, которые реально играли хорошо и могли составить нам конкуренцию. Вот КРОК из Минска, например, – классно, очень круто играли! Но победила какая-то хрень – ПАРАСОН…

- Трудно с названием ПАРАСОН играть хорошую музыку. Не находишь? (смеемся) Из белорусских групп вообще есть такие, что тебе близки?
- Да какие белорусские группы… Раньше ПЕСНЯРЫ были, а сейчас кто?.. Вот тебе что-нибудь нравится?

- ДАЙ ДОРОГУ нравятся.
- Да, мне тоже песни три их нравится. Ну а еще кто? Ну ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ, ну вот и все?..

- Может НЕЙРО-ДЮБЕЛЬ, НРМ?
- Куллинкович сам – классный дядька. Первые ассоциации с ним – вот это: «ну… давай по водке!» (смеется) Но вообще трудно что-то об этих группах говорить – их не видно совсем, они в Минске безвылазно сидят. Это мы как-то с ними еще пересекаемся на концертах, а публика их вообще не видит. Их редко куда-то приглашают, потому что они ломят несусветные гонорары. Я просто не понимаю этого. Приезжайте в другой город, к людям, выступите нормально, возьмите, сколько надо на дорогу, на питание, но зачем же так ценники ломить? Или все тут богатые кругом?.. Все равно ведь вы работаете где попало, музыкой на жизнь не зарабатываете, так почему бы не съездить, не попеть песен, не наладить контакты?.. Я просто не понимаю, откормила их оппозиция что-ли, поо..уевали там с гонорарами этими?..

- Кстати, по теме – надо бы расплатиться. Официантки нас уже пасут. Стремаются, что мы тут напились, и сбежим нерасплатившись.
- А я думаю, чего это они вокруг нас вертятся! (смеется) Нет, мне совесть не даст так поступить… За пиво чур я плачу, сегодня только аванс получил. Надо сегодня будет еще в магазин сходить, шмоток купить. А то жена одевается, прихорашивается, а я как бомж хожу. Вроде музыкант – следить за собой должен, одеваться стильно, хорошо пахнуть и выглядеть. А у меня нет такой жилки. Я простой мужик – что есть, то и ладно… Девушка, дайте счет, пожалуйста!