11.10.2012 Вечер памяти Цветаевой: торжество слабоумия (Jane_ml)

Если кто не в курсе, на днях исполнилось 120 лет со дня прекрасной женщины и поэтессы Марины Ивановны Цветаевой. По случаю этого в библиотеке имени Карла Маркса, или, как мы ее величаем, Карло-Марло, прошел творческий вечер, посвященный официально – этому великолепному человеку, а по сути – человеческому слабоумию.

Судя по всему, администрация библиотеки настолько привыкла к аудитории в количестве 2-3 человек, что не загналась вопросом о помещении, и втиснула порядочное количество людишек в маленькую комнотушечку. Естественно, все сидели друг у друга на головах. Было ужасно душно, тесно и неудобно. Дедушки-поэты из ветеранской организации что-то живенько обсуждали. Причем, спорили так, что перекрикивали выступавших. Публика же разделилась на 2 лагеря. Первый был полностью поглощен действом и восторженно приветствовал любые события, второму же было откровенно плевать на все происходящее.

По мере прочтения биографии Марины Ивановны выбегали непонятные, серьезные, снобические девочки, смутно понимающие, куда попали, и что вообще происходит и рассказывали стихотворения что ни на есть самые известные, зачитанные до дыр. Расхваливали безумную любовь поэтессы к своему мужу Сергею Эфрону, а также несли еще какие-то официальные непотребности. А пошлости я не люблю. Ладно, с этим еще смириться можно. Но зачем, скажите, после стихов Цветаевой выпускать сомнительных поэтов местного разлива!? Одна читала поэму, посвященную Марине Ивановне, второй свои стихи рассказывал. Из выступления последнего я выхватила такое оригинальное сочетание рифм как «надежд-одежд-невежд». Слушать эту бездарщину было невозможно.

Знаете, я сама такие глупости пишу, что читать страшно, но… НИКТО НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ ИЗ МОИХ УСТ МОЕГО ЖЕ РИФМОВАННОГО УЖАСА!!! После стихотворений великолепной поэтессы вытворения Голубинской да Сидорова казались не просто адской пыткой, но и издевательством, как над умом зрителей, так и над самими поэтами. Мол, видели, как люди пишут, а теперь послушайте наше позорище. Но это, вашу мать, еще не все!!! Внезапно выскочил усатый дядя и начал петь. Оказывается, он со своей женушкой написал 5 песен на стихи Мариночки. 5 песен… 5 невыносимых, шансонистых песен с ужасной музыкой. Если бы я услышала оные творения ранее, чем прочла Цветаеву, считала бы эту поэтессу ошибкой составителей учебников.

И вот сие действо финишировало. Но не закончился дурдом. Если кто не в курсе, Женечка нынче находится в осенней хандре, так что решила развлечься. Под видом добренькой журналисточки, моя попросила ведущую побеседовать с ней. И, задав несколько дежурных глупых вопросов, начала допытываться о том, что для материала не нужно, но повеселить Женю должно было. Так и получилось. Как только Женя задала вопрос о Сонечке Голлидей, у библиотекарши глазки округлились и забегали в поисках помощи. На визг приплыла вторая женщинка, которая начала меня исправлять «не Голлидей, а Парнок, писательницы, мы просто не хотели офишировать личную жизнь…». Вот дело в чем. Парнок – любовница Цветаевой, переводчица и поэтесса, а Голлидей, моя любимая (начиная с «повести о Сонечке») Голлидей – актриса. Библиотекари врали знатно. А могли бы извиниться и просто сказать, что не знают ничего об оной барышне. Потом я еще поинтересовалась о сыне Цветаевой, Муре, но и на этот вопрос мне ответили уклончиво, нетолково. Все это развеселило дико. Не знаю, отчего. Нехорошая я, видимо.

А так… еще раз с днем рождения, Марина Ивановна. Хорошо, что вы не видите этого ужаса…

Источник