— Суслик, Суслик, я Дятел. Я Дятел, как слышите меня, приём?
— Дятел, я Суслик. Слышу вас хорошо. Есть новости? Приём.
— Поводов для радости мало. У нас тут битва за урожай. Терпим поражение за поражением. В пятницу, следуя президенскому декрету о мобилизации трудовых резервов, вслед за младшим офицерским составом на уборку сахарной свеклы в Чаусский район экстренно переброшен командный состав. Ввиду дефицита человеческих ресурсов, на ваш запрос относительно группы АДАПТАЦИЯ в полном объёме отреагировать не смогли. Сообщаем, что концерты группы состоялись в намеченное время без осложнений. Двум нашим сотрудникам удалось записать на плёнку фрагменты беседы казахстанцев с организаторами белорусских концертов. Высылаем расшифровку беседы с комментариями. Примите факс. Привет Нурсултану. Приём.
— Понял вас, Дятел! Удачи в труде! Аллах акбар!
Комментарий 1: Во второй половине дня на место действия — в трёхкомнутную квартиру, служившую впиской для АДАПТАЦИИ, прибыли редакторы журнала ОКОРОК Юрий Романов и Виталий Шум, имея при себе несколько бутылок портвейна. К сожалению, наш сотрудник, дежуривший под распахнутым окном, не успел вовремя отладить высокочувствительную звукозаписывающую аппаратуру, поэтому начало записи вырвано из контекста оживлённого разговора.
Действующие лица:
ЮАР — редактор ОКОРОКА
ШУМ — редактор ОКОРОКА
ЕРМЕН — лидер АДАТАЦИИ
НИК — бассист АДАПТАЦИИ
КЛЕЩ — московский директор АДАПТАЦИИ
ТАНЬЧА — женщина-загадка
Во время разговора присутствовали ещё какие-то тёмные личности, в разговоре участия не принимавшие и не поддавшиеся идентификации.
ЮАР: Как вы относитесь к мысли, что АДАПТАЦИЯ — самая трагическая группа современности?
ЕРМЕН (неуверенно): Ну почему… Я считаю, что АДАПТАЦИЯ наоборот группа самого такого оптимизма. А самая трагическая группа в истории для меня — ДЖОЙ ДИВИЖН.
НИК: Нет, АДАПТАЦИЯ – это ветер юности.
ШУМ: Вчера на концерте слышал мнение человека из зала. Он сказал примерно следующее: “Когда Ермен поёт, складывается ощущение, что он один в этом зале. Вообще. Вот как бы есть человек, а вокруг — космос. И даже те, кто в зале там хлопают, думая, что они посвящённые в некую тайну, они не здесь, они извне…”
ЮАР: Я не без восторга слушал Колю на концерте. А рядом женщина, старше меня, зачарованная вся, спрашивает: «А-а… кто ему пишет тексты?» (смех) А потом Ермен начал петь… «А ему кто пишет?..» И уже потом слышу, она дочке говорит: «Третий глаз открывается!». Думаю — о-о-о, бля! А если бы в электричестве приехали, я бы что, видел это открытие третьего глаза рядом с собой?
ЕРМЕН: Нет, в электричестве мы таких людей просто убиваем. Мы стараемся делать музыку так, чтобы обывателям такого плана электричество не понравилось. Я считаю это правильным. Зачем посторонние? Это же типа сектанства. Когда мне было 17 лет, я думал, что сектанство не нужно. А теперь понимаю, что это именно та вещь, которая всех нас может спасти. (понижает голос) Вот вы живете в Беларуси, а я в Казахстане. И вот я приеду сюда, увижу вас на улице случайно по какому-нибудь там значку, и могу подойти нормально, как к людям, которых давно знаю…
ЮАР (смеётся): Ой, у меня значок Летова уже лет десять висит. Можешь не поздороваться.
ЕРМЕН: Нет, я серьезно. Вот журнал ОКОРОК – это что? Это группа сектантов, которые собрались под одной обложкой…
ЮАР (задорно): Это психофашизм!
ЕРМЕН: Это вы так его воспринимаете, а для нас это сектанство! Когда журналы Шума стали доходить до Казахстана, мы такие смотрим – «Оп-па, из Могилева! А с Романовым эти люди знакомы?». Потом читаем – Романов начинает писать (машет рукой): «А-а-а, ну все ясно!» (смех).
НИК: Сектанство – это правильная вещь. Люди всегда тянутся к себе подобным, ищут близких по интересам.
ЮАР: Коля, вот ты в песнях гораздо мягче, чем Ермен. Вы уживаетесь?
НИК: Да нормально… В Актюбинске в свое время был голод, город-то маленький, людей толковых мало. Я какое-то время вообще в одиночестве провёл, а АДАПТАЦИЮ увидел по телевизору. Их гнобили там… Но я сразу понял, что происходит что-то интересное. До этого казалось, что всё хорошее происходит в Питере или Москве.
В 91-м я работал в Москве и, когда ездил домой, всё время пёр с собой кучу пластинок, кассет КАЛИНОВА МОСТА, ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, того, чего у нас было не найти. И Ермен узнал однажды об этой фонотеке, позвонил, спросил, можно ли приехать посмотреть, что есть. Так мы познакомились и сразу подружились. С тех пор и держались друг за друга, держали друг друга, дорожили всем этим. Каждый концерт был как битва. Связи ведь тогда не было ни с кем. Только в 96-м году мы с Усовым познакомились, и мир распахнулся, возникла возможность общаться с кем-то близким по духу.
ЕРМЕН: Помню, мы в Актюбинск СОЛОМЕННЫХ ЕНОТОВ в первый раз приглашали. Я тогда устроился на работу, получил первую зарплату – 120 долларов. Беру телефон Усова (мне его какие-то эстеты московские подсунули), звоню: «Приезжайте в Акюбинск». А Усов пьяный, но говорит, мол, ладно, приедем. Я тогда пошёл и купил на всю зарплату им билеты. А в Казахстане в то время свет отключали. Я всё боялся, что его отключат во время концерта. Но ДК Железнодорожников, где всё происходило, питался электричеством от железной дороги. Выходишь – кругом света нет нигде, а ДК светится. И там проходит акция с названием «Нож в спину демократии»! (смех) Короче, всё прошло хорошо. А потом поехали на вписку. Ну и, там, анаши принесли, заколачиваем. А Усов говорит: «Ребята, может, вы не будете курить?». Мы говорим: «Почему это? Будем! А что?» — «Да поговорить нужно!!!» Они когда ехали в Актюбинск, думали, тут металл какой-то будут играть! Они ведь в Подмосковье уже ездили… А после нашего концерта просто ошарашены были, познакомившись с целой культурой. До этого они и знать не знали, что существует такое! Мы же играли только в Алма-ате, Уральске, Оренбурге, в близлежащих к нам городах. К тому же, нас очень не любили разные рок-функционеры. Мы постоянно находились в каких-то чёрных списках.
ЮАР: У нас в Беларуси тоже существует практика «чёрных списков».
ЕРМЕН: Мне вообще не понятно, кому мы мешаем. Вот в Москве заносят в эти списки БАНДУ ЧЕТЫРЁХ, за то, что Сантим орёт на концертах нацистские лозунги. Но мы-то!?
ЮАР: У нас еще круче. Здесь все, кому не лень, друг друга в фашизме обвиняют. Вот ты видел нашу минскую группу АЛЛЕС МАЙН, ну скажи, какие они фашисты?!
ЕРМЕН: Я вот думал-думал… Скоро, видимо, всех этих антифашистов придется просто физически уничтожать. Просто брать и бить в морду. Ты не представляешь, насколько я зол — был, когда эти «антифа» сорвали нам концерт в Париже! Мы приезжаем, а нам говорят: «Концерта не будет». А что такое? «А вот вы в Смоленске играли на акции НБП!» Мы пытались, конечно, людям объяснить, мол, ну что НБП? У них есть хорошие идеи… Но мы-то вообще здесь ни при чём. Но они просто не хотят понимать!
ШУМ: Кстати, а что там было насчёт панк-сборки, выпущенной в Германии, куда вы не вошли…
ЕРМЕН: Та же история. Диск назывался «Русский панк-рок» в поддержку журнала «УТОПИЯ». Там должно было быть три песни из альбома «Безвременье». И вот всё, диск уже выходит, но тут мы играем этот злосчастный концерт в Смоленске. Потом приезжаем в Германию, а нам говорят: «Мы вас вычёркиваем из диска. Вы играете с фашистами»… Я вот думаю, слава Богу, что такие люди, как Влад Тупикин, Шарапов не имеют по большому счёту никакого влияния. Если они всё захватят в свои руки, это будет жопа.
ЮАР: Я с Тупикиным заочно знаком очень давно, и поначалу он мне казался очень вменяемым человеком. А потом я посмотрел — а самоиронии-то и вообще иронии у человека нет.
ЕРМЕН: А я понял, что нас он любил не из-за наших песен, а из-за того, что мы вписывались в рамки его идеологии. Как только мы стали выходить из этих рамок – всё…
ЮАР: На меня «беларусы» в своё время наезжали из-за КРАСНЫХ ЗВЁЗД. Мне-то КРАСНЫЕ ЗВЁЗДЫ по барабану, но у них директором был мой старый кореш Миша Резник, в кайф было на их кассету лэйбочку свою поставить «Журнал ОН»… А мне говорят: «Что ты бегаешь с этими КРАСНЫМИ ЗВЁЗДАМИ? У нас тут свои такие есть — DEVIATION…».
ЕРМЕН: Кстати, когда я заговорил о DEVIATION с вашими ребятами, которые нас пригласили, они все на меня так странно посмотрели. Ну они воюют там с режимом Лукашенко, мы воюем с режимом Назарбаева, Сантим воюет с режимом Путина… А у вас в Беларуси, как я понял, отношение немного другое: те кто воюет против Лукашенко, получается воюют за Польшу. DEVIATION политизированы, понятно, но это же ещё не повод к ним плохо относиться.
ЮАР: Оно и неплохо, что они политизированы. Дело не в политике. Просто КРАСНЫЕ ЗВЁЗДЫ были лучше! Нужно себе честно говорить: хорошие песни — это хорошие песни, средние — это средние…
ЕРМЕН (деловито): Всё, решено, будем создавать фронт по борьбе с антифа и мудизмом. Слово «мудизм» нужно притянуть обязательно, мы привлечём благодаря этому кучу людей! Возьмем Дениса Третьякова, Кирилла Рыбьякова, та-ак… Сантима – нет, не брать! (смех)
КЛЕЩ: Сантима тоже стоит взять, потому что, ты знаешь, как его фамилия-то настоящая? (хохот)
ЮАР: Сантим? Он просто подписывался так — Sant I.М., святой Илья Малашенков.
КЛЕЩ: Да я же говорю, он не Малашенков! (хохот, улюлюканье)
ЮАР: Сантим, кстати, гораздо менее однозначен, чем о нём думают. В Сантиме многое от театра.
КЛЕЩ: Однажды ему фотографию совершенно офигительную организовали. Сантим ехал в поезде, в купе. Кроме него, там было ещё три негра. И вот есть фотка, где Сантим сидит на коленях у одного из них!
ЮАР (улыбаясь): Ну, Сантим — это Сальвадор Дали.
ЕРМЕН: Он ещё себе вены на сцене резал, подражая Нику Рок-н-роллу, и, соответственно, Игги Попу…
ЮАР: Э-э не-ет, Ермен, это не подражание, это отвал башки был.
КЛЕЩ: Был однажды замечательный концерт в 91-м в ДК МГУ. Выступала РЕЗЕРВАЦИЯ ЗДЕСЬ, это ещё Даун жив был. Так Сантим просто расфигарил бутылку из-под портвейна и начал этой розочкой себя просто кромсать на мелкие клочки. Это было жутчайшее шоу… Сантим, конечно, был выше всего.
ЕРМЕН: Я видел выступление РЕЗЕРВАЦИИ на «Индюках». Никогда больше я не слышал её в таком звуке! Они звучали тогда как хэви-металл какой-нибудь. Там такой кач пёр!
ЮАР: Ну, понимаешь, Ермен, тогда ещё Димка Даун жив был, а Костя Мишин, увы, гитарист другого закваса…
НИК: А я услышал БАНДУ ЧЕТЫРЕХ уже без Дауна и не считаю, что группа много потеряла. Она по-прежнему одна из самых энергетически мощных групп, хотя играть не умеют вообще и альбомы просто ужасные.
ЮАР: Вот! Вместо того, чтобы нормально записать свои классные песни, у них этот идиотский коньковский подход: «Кому надо, тот поймет»…
(Небольшая пауза. Бульканье разливаемого по стаканам вина)
ЮАР: А какая была засада, когда они к нам на фестиваль «Будьспок» в 91-м приезжали! Сантим тогда себя настоящей розой пилил. Там пришел какой-то мужик лет пятидесяти, принес охапку роз и всем их раздавал. И Сантима, полуголого, на сцене осыпали лепестками роз. Декаданс полный. Сантим схватил розу и принялся себя царапать. А позади бегал и выл известный туссовщик из Барнаула, не вспомню сейчас, как зовут…
ЕРМЕН: Андрон? Андрон! Вау!!!
ЮАР: Да… пока Гурьев не поймал его за ногу и не стащил со сцены. Кстати, РЕЗЕРВАЦИЯ ЗДЕСЬ и подниматься-то стала с Могилева. Однажды в Твери, когда они дали там очень классно на одном фестивале, Гурьев ко мне подскочил: «Видишь, видишь! РЕЗЕРВАЦИЯ может не только в Могилеве!».
ЕРМЕН: Да Гурьев – вообще маньяк!
ЮАР (задумчиво): Нормальный он… «Окороки» всегда открывал с того места, где про него писали…
ЕРМЕН: Мы альбом дописали несколько дней назад. Там в песне «Революции не будет» есть строчки, посвящённые Гурьеву: «…эстеты, поэты, ценители женских вокалов, мамбеты… хозяева жизни, ура-патриоты — матёрый криминалитет). «Ценители женских вокалов» — это о нём и есть. В журнале «Связь Времен» очень классно однажды написали про две беды русского рока. Так вот, две беды – это летовщина и поющие бабы!… А нас Гурьев очень не любит, АДАПТАЦИЮ. Признает, что круто, но… Ему больше Белканов нравится.
ЮАР (ехидно): Ну, Сергей всегда любил женщин. Причём женщин с вокалом. Вот Рада, у которой он был директором, пока не расплевались; Вика Морозова, Света Чапурина… У меня есть подозрение, что эта его любовь к «женским вокалам» возникла после того, как Летов в 93-м свой финт выкинул. Для Сергея это, видимо, было большим шоком, после чего он окончательно повернулся «к женщинам лицом». Не знаю… А Белканов мне тоже нравится, но я не думаю, что это лучше АДАПТАЦИИ. В БЕЛКАНОВ БЭНДЕ есть значительный элемент халявы.
ЕРМЕН: Халява понятна: у Белканова никогда не было группы. В создании группы для меня существует некий элемент строительства. А БЕЛКАНОВ-БЭНД существовал благодаря тому, что была АДАПТАЦИЯ.
ЮАР: Но сейчас вот все стали писать, как когда-то с Янкой было: «Вот Летов всё испортил. Вот бы она сама…». Так и о вас с Белкановым.
ЕРМЕН: Это нелепо! Я не знаю, какие у Егора с Янкой отношения были, а у нас всё просто. Белканов сам говорит: «Ребята, мне не с кем больше играть. У меня выбор: играть или не играть». То есть мы есть – он играет. А тот же Гурьев преподносит это так, словно мы Белканову что-то навязываем, диктуем ему, как его песни должны звучать.
ШУМ: Что за политическая акция была у вас в начале июня в Волгограде?
ЕРМЕН: Ой… Мы набухались жутко и устроили митинг. Мы сделали то, чего от нас не ожидали. Все ходили в дичайшем шоке. Белканов с нами почти сутки не разговаривал. Короче, к нам подошло телевидение волгоградское, ну я и говорю: «Мы представляем интересы национал-большевистской партии. Свободу Эдуарду Лимонову!»
КЛЕЩ: Кстати, вы же знаете, как раз через пару дней Лимонова отпустили! То есть, пацан сказал – пацан сделал! (смех, аплодисменты)
ШУМ: На позавчерашнем концерте в Минске я классную картинку наблюдал. В паузе между песнями кучка ребят, обнявшись, начинает по привычке скандировать: «Свободу Эдуарду Лимонову! Свободу Эдуарду Лимонову!!!» Тут к ним подбегает ещё один и начинает хватать их за руки: «Угомонитесь! Его уже выпустили!!!» (смех)
ЕРМЕН: В Волгограде был спектакль жутчайший. Там собралась толпа нацболов под сценой. Я такой: «Слава России!!!». Они: «Ва-а-а-ау!!!» (хохот) Я: «Россия – всё, остальное ничто!». Они: «Россия — всё, остальное ничто!!!» Любой человек должен был понять, что это представление! Но человеческая культура несовершенна. Все ожидали, что мы будем петь песни. А тут такое!
А знаете, что стало катализатором этой акции? Нам прямо перед выступлением принесли журнал «Досуг». Такой журнал для сук. Открываешь — сзади куча проституток. Ты можешь заказать себе там блядей, гомосексуалистов… И здесь же рядом – «Джут» гр. АДАПТАЦИЯ, «Свобода» гр. ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Это всё вместе, нормально! Мы стали частью товара! Но самое интересное, что занимается всем этим… Волков! Волков!!! Я когда посмотрел на всю эту фигню, думаю, ну ёб вашу мать! Неужели мы двенадцать лет этим занимались, чтобы нас всунули в этот журнал для сук!
ЮАР (посмеиваясь): И Волков — это тот самый человек, который отваживал Гурьева от занятия коммерческим «Свистоплясом»!
КЛЕЩ: На концерте в Смоленске, куда АДАПТАЦИЯ попала по случайности, была война. А в Волгограде-2003 был театр. Посудите сами: «День русской нации. Играет Ермен Еркенович Ержанов…». Абсурд!
ЮАР: Беда партии НБП в том, что они мыслят как художники.
КЛЕЩ: Национал-большевистская партия, это ничто иное, как новая книга писателя Эдуарда Лимонова! Но она написана не буквами по бумаге, а людьми.
ЮАР: Лучший роман Лимонова!
ЕРМЕН: Нет, нет. Это бунт, Паша. Я рассматриваю это как бунт против обывательщины!
КЛЕЩ: Это раньше был бунт, а сейчас это роман с продолжением.
ЮАР: Самое страшное во всём этом, что раньше был бунт, пусть против обывательщины, но в мозгах, это был ментальный бунт. А теперь этому на смену приходят совершенно реальные боевики.
КЛЕЩ: Вот-вот! Если раньше в НБП вступали нормальные люди, типа Ревякина, Курёхина, то сейчас – обыкновенное быдло!
ЕРМЕН: Ну почему быдло? Манагер вступил в НБП…
КЛЕЩ: Ну и я вступил, и что? Как Лимонова посадили, я сразу пошёл и вступил!
ЮАР: Ермен, ряды действительно растут не за счёт маргиналов, а за счёт «нормальных таких пацанов».
ЕРМЕН: И всё же я воспринимаю НБП именно как бунт против обывателя. А обыватель – это самый главный враг. Можно воевать против всяких режимов – всё фигня. А вот когда приходит к власти обыватели, наступает самое страшное. Они приносят с собой зло, свою культуру, идеологию. И они уничтожают всякого, кто не похож на них.
Пауза. Звенит мобильный Шума.
ЮАР (мрачно): Кстати, с этого крутого и нужно начать (смех). Зачем абстрактно рассуждать? Вот товарищ, не работает, но ходит с мобильником. Более того: не ему звонят, а он звонит. Откуда берёт деньги?
ШУМ: Занимаюсь шоу-бизнесом…
ЮАР: Ага, шоу-бизнесом! На АДАПТАЦИИ наваривает.
ЕРМЕН: А что? Вот Клещ, наш московский директор, всю жизнь мечтает на АДАПТАЦИИ наварить… (хохот)
КЛЕЩ (изумлённо): Ермен, ты чё вообще гонишь?!?!
ЮАР: Паша, ходят слухи, что вчера на вписке ты требовал для АДАПТАЦИИ новые полотенца, простыни, подушки и каждому — отдельную постель (хохот, улюлюканье).
ЕРМЕН (с восторгом): Паша! Ты?!!!
КЛЕЩ (смущённо): Не может быть! Это грязные слухи!
ЮАР: Может, может!
ЕРМЕН (потирая ладони): Надо-надо-надо сделать какой-нибудь коммерческий проект, раскрутиться.
ШУМ: Если уж заговорили о шоу-бизнесе... За что не любите Сергея Михалка?
Комментарий 2: У этого вопроса существовала подоплёка. Дело в том, что за день до интервью на нашей гостеприимной белорусской земле состоялась знаменательная драка между лидером группы ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ с одной стороны, и Ерменом и Клещом с другой.
Сергей Михалок издавна славится своей предрасположенностью к истеричному размахиванию руками. В этом на собственном горьком опыте убедились участники группы НОГУ СВЕЛО, с коими судьба свела Сергея, если верить нашим архивам, в 98-м году в вагоне пассажирского поезда. Напомним, что тогда Максим Покровский и попытавшиеся вступиться за него «свелошники» были злостно отпизжены разъяренным Михалком. С АДАПТАЦИЕЙ было ещё круче. Стороны встретились около полуночи в… маршрутном такси! Ермен, Клещ, Ник и несколько минских фанов возвращались после концерта АДАПТАЦИИ на вписку. Когда вся ватага ворвалась в маршрутку, там уже сидел, угрюмо глядя в ночное окно, Сергей Михалок: толстый, в кепке — как положено. На него поначалу внимания не обращали. Но вскоре ему понадобилось выходить, и он двинулся к дверям. А Ермен решил, что это один из белорусских товарищей выходит раньше остальных, и нужно с ним попрощаться. Со словами «Ну, пока, братан!», он дружески хлопнул Михалка по плечу и — встретился с чудовищным непониманием. «Э-э, слышь, козёл, руки убери!» — повернулся к нему всей своей тушей Михалок, при этом (маршрутка тесная) ткнувшись задницей в лицо Клеща. Паша моментально взорвался и со словами «Слышь, жопу убери!» что есть силы врезал по михалковским окорокам. В тот же миг маршрутка затряслась как Помпея перед гибелью: Ермен с Клещом, не давая Михалку развернуться, стали его что есть дури волтузить. Водитель ударил по тормозам и закатил истерику. В ход событий вмешались тусовщики, распознавшие в мерзком мужичонке Сергея и только по этой причине не убившие его на месте, а попытавшиеся всё это дело разнять. «Иди на хуй!!!» — ревел на Михалка потерявший интеллигентный облик Клещ. И Сергей вышел. И пошёл…
ШУМ: Если уж заговорили о шоу-бизнесе, скажите, за что вы не любите Сергея Михалка? (Всеобщее оживление, смех)
ЕРМЕН: Ну тише, тише... Вчерашняя встреча исключается. Чего в жизни не бывает?! До этого в Актюбинске была такая вещь. Выступали ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ, ЛИЦЕЙ и прочая хренотень. Я на пресс-конференции тоже был. Ну, говорю: «Вы знаете, могилёвский журнал ОКОРОК, мол, давным-давно о вас писал. Вы, мол, начинали с андеграунда… А сейчас существует какая-нибудь музыкальная жизнь? Знаете ли вы такую группу, как ЭДГАР ПО, например?» Они такие сидят в ступоре… А вокалиста нет. Его внизу где-то остановили фаны ЛЯПИСА и напоили. А была жара градусов сорок. И вот он пришёл, сел. Ну, тут сразу говорят: «Наконец-то пришёл Сергей Михалок. Задавайте ваши вопросы». А Михалок за десять минут раз – и превращается в говно-о-о. Всё! (хохот) Но что самое интересное. Я восхищаюсь тем, какая у человека сила воли. Потом он вышел на сцену и играл по полной. Сил хватает! Я, например, так не могу. Если я начинаю пить с утра, то концерт обычно срывается... Давай, следующую открывай, что ли…
Пауза. Звяканье стаканов.
ЮАР («плюнув на червя»): Я вот тут Ромку ВПР послушал… Вроде очень просто, на квартире записано, но — то, что надо!
ЕРМЕН: Но это наркоманская культура, согласись…
ЮАР: Грибы и гянджа там были, конечно… «Озвучивателя местности» без грибов вообще невозможно было написать.
ЕРМЕН: Он сам себя культивирует, что он проводник «грибной» культуры…
КЛЕЩ: Сейчас уже нет. Он вообще, может, через год умрет, как Веня Дркин. Рак у него…
ЮАР (присвистывая): Так, так…
КЛЕЩ: Он понимает, что он уже больше ничего… Он собрал сейчас себе офигенную команду — с тромбонами, с духовыми, он играет… Не хочет смириться, поверить…
ЮАР: А это единственная возможность. У меня мать убили буквально за 15 минут. Когда врачиха ей сказала: «Я 16 лет работаю. ЭТО очень серьезно». Она, конечно, не сразу умерла, два года ещё жила, но убили ее сразу… Единственная возможность — в это не верить и жить.
ЕРМЕН: Ромка молодец, он справится. У него столько жизнелюбия, что он любого Гурьева переживет… (неожиданно) Ребята, а вы знаете группу НЕ ЖДАЛИ?
ЮАР: В своё время я слышал группы НЕ ЖДАЛИ и КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР, но никогда не видел. И вот в «Окороке» идёт фотография Васи Гойденко из АСЕССОРА и подпись — «Леонид Сойбельман. Группа НЕ ЖДАЛИ». Народ, конечно, угорает: «О, как ребята прикололись!», а я, когда узнал, — бля-а-а!…
ЕРМЕН: Есть такая книга «Рок в советском союзе» Артемия Троицкого. Она вышла сначала в Лондоне. Так вот я знаком с человеком, другом Троицкого, который эту книгу переводил на английский язык. Он ещё рассказывал, как их наебали советские власти. Обещали дикие гонорары, а денег не заплатили. И это притом, что книга разошлась на волне Перестройки диким тиражом. Он там пробивал через Нью-Йорк в суд подавать, а ему сказали: «Ребята, это же Советский Союз! Какие гонорары?!» (смех) Так вот когда я учился в школе, я своровал в библиотеке эту книгу, чтобы прочитать всё это, увидеть фотографии людей. Откуда, например, я мог знать группы КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР или РАББОТА ХО? Я не мог знать. Я слышал, что где-то такие люди есть. Но мне хотелось на них посмотреть. А Сойбельман — это чувак вообще пиздец! Группу НЕ ЖДАЛИ никто ведь, по большому счёту, не знает. А они до сих пор выпускают просто гениальные альбомы. Он подарил мне кучу дисков — супер! Ещё они выпускают кучу проектов. Есть ансамбль четырёх саксофонистов и группы НЕ ЖДАЛИ. Они играют какой-то совершенно безумный джаз вообще…
КЛЕЩ: Это русские…
ЕРМЕН: Это не русские, Паша! Они в Швеции записываются.
КЛЕЩ (деловито): Так вот, это САКС-МАФИЯ – российский проект. Это кто? Это, конечно, Летов, это-о…
ЕРМЕН (раздражённо): Какой Летов?!
КЛЕЩ: Старший! Сергей Летов, я тебе говорю!
ЕРМЕН: Паша, ну почему, почему ты во всём, что хорошее сделано, видишь фамилию Летов?!!! Нет там никакого Летова, завязывай! Не верьте ему, парни.
КЛЕЩ: Был там Сергей Летов! Это русский проект!
ЮАР (Клещу, ехидно): Может быть, там Сергей Летов под своей настоящей фамилией?!
ЕРМЕН: Просто люди с бородАми пришли и сыграли.
КЛЕЩ: С какими ещё бородАми?! Ермен, я в «ХОРе» работаю, я всё знаю. У меня профессия такая – знать, где находятся и чем занимаются братья Летовы. Так вот…
ЮАР (перебивая): Паша, э-э-э… я тебе как старый извращенец скажу, что название «ХОР» — оно не самое хорошее… (хохот, аплодисменты)
ЕРМЕН: Паша, да ты, наверное, даже когда телевизор смотришь и Путина видишь, говоришь – это Летов!
Коментарий 3: За рамками этого разговора остался кухонный религиозный спор между Ерменом и Клещом. Ермен стоял на позиции атеиста, а Клещ, как херувим с огненным мечом, отстаивал двери рая и, соответственно, само существование оного. Запомнилась издевательская фраза Ермена: «Вот ты говоришь «Христос, Христос…» Ты намекаешь на то, что этот человек был круче Летова?!!!»
ЮАР: А куда, собственно, нам от Летова деваться? Любят люди или не любят, а всё равно пляска от него идёт.
ЕРМЕН: Да нет, я тоже нормально к Летову отношусь. Нормальная группа. Я видел их концерт, и не один… Мы были однажды в «16-ти тоннах», в мажорском таком клубе. Сидели там люди и просто пьянствовали. Пришли там Липницкий, Троицкий, вся толпа… Они пришли послушать «Всё идёт по плану», а Егор вышел на сцену в жопень пьяный и прямо на сцене отрубился. Хорошо!…
КЛЕЩ: Кстати, скоро выходит новый альбом ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ с новыми песнями Егора Летова. Это будет просто класс!
ЮАР: Да, мы слышали. Ты эти новые песни, говорят, вчера на кухне пел. Осталось выяснить, не выдавал ли ты собственные гениальные творения за новые песни Егора Летова!? (хохот, овации)
ЕРМЕН: Вот оно что, Пабло?!
КЛЕЩ: Не, ребята, на самом деле я мог петь из новой программы Летова только одну песню – «Беспонтовый пирожок».
ЮАР (серьезно): Я не очень верю в новую программу Летова...
ЕРМЕН: Почему? Если песни пишутся по инерции?… У кого-то инерция бывает — в два года – песня. У кого-то, как у Олди, за четыре года песня. Вполне может быть, что в новой программе Летова будут песни, которые он написал году в 97-м, а, может, и раньше. С точки зрения шоу-бизнеса сейчас очень выгодный момент. К сожалению, Женя Колесов не тянет на Малькома Макларена. Если бы был Макларен, он бы сейчас раскрутил бы всё! (с тоской) Жалко, конечно. А так смотришь, под этот шухер с ОБОРОНОЙ, кто-нибудь бы купил и пару кассет АДАПТАЦИИ… (хохот)
ЮАР: Вот оно! Вот оно! Да, русский шоу-бизнес — это круто!!! А если серьёзно, то среди нормальных людей сейчас, как мне кажется, больше тех, кто слушает АДАПТАЦИЮ, нежели тех, кто слушает ОБОРОНУ, как вы считаете?
ЕРМЕН: Дело в том, что АДАПТАЦИЯ — она реально существует в данный момент. А ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА уже не несет с собой такого драйва. Они стали легендой, мифом и останутся таковыми до конца своих дней.
ЮАР: Летов, конечно икона, но я позволю себе заметить, что вы – тоже!
НИК: Летов был иконой для гораздо большего количества людей.
ЮАР: Летов больше на Христа похож просто… (хохот) Кстати, есть прекрасная телега. Есть такие растаманы, которые, считают, что Христос был чёрным. То есть, «Черная Библия», всё нормально…
ЕРМЕН: Бред!
ЮАР: Вот. Но на самом деле, Иисус Христос и его апостолы были из Казахстана!
ЕРМЕН (смеясь): Точно, из Казахстана, да! Из Актюбинска, Уральска и Муртука!
ЮАР: И вот это-то и станет центральной темой нового журнала «ОКОРОК»!
КЛЕЩ: Да ну бросьте вы, так о таких-то вещах…
ЮАР: Почему это бросьте? А ты что думаешь, Михалка в Беларуси всем позволено бить?
ЕРМЕН (укоризненно): Увы, мне, увы! Клещ, ты за что его бил?
КЛЕЩ: Я? Бил? Да ведь он на тебя наехал!
ЕРМЕН: Это он на тебя наехал.
ЮАР (рассудительно): Не, он наехал на тебя (Ермену), а наступил жопой на тебя (Клещу)!
КЛЕЩ: А я ему сказал «пошёл ты в жопу»!
ЕРМЕН: Нет, давай разберемся, ты сказал ему «убери жопу», и ударил! За что ты ударил человека, скажи!..
Комментарий 4: Собственно, с этого места более-менее размеренная беседа стала стремительно перерастать в анархию. Количество спиртного зашкалило за критическую отметку и говорить стали одновременно все сразу. Последующий сумбур усугубился тем, что наш агент привлёк к себе внимание. Его увидал Ермен и, по пояс высунувшись из окна, принялся звать, называя почему-то Димой: «Дима! Дима! Дима, друг мой! Товарищ! Димо-о-он! Эй, слышишь, Дима? Дима! Ди-имка!». Наш агент, человек железной воли, не оборачивался.
ШУМ: Ты что, его знаешь?
ЕРМЕН: Нет, но мне кажется, этот человек очень хочет нас увидеть.
ЮАР: Ой, смотри, Ермен! Башлачёв тоже, может, думал, что его кто-то там очень сильно хочет увидеть…
Комментарий 5: Дальнейшая работа в такой обстановке не представлялась возможной, агент покинул пост. Последующая запись разговора оказалась возможной благодаря нашему секретному супершпиону, дежурившему на кухне. Получив сигнал, агент спрятал в своём корсете микрофон и переместился в соседнюю комнату. Времени на это ушло немного, но Ермена с Клещом уже не было, а беседа велась с Ником Вдовиченко.
Входит, улыбаясь, Таньча.
ТАНЬЧА (радостно): Ой, как вы тут накурили! А где Ермен?
ШУМ: Устал, спать пошел.
ТАНЬЧА (радостно): А Клещ куда делся?
ШУМ: Тоже спит. Вымотались люди. Садись, не шуми.
ЮАР: Коля, а что сейчас в твоем понимании нужно делать? Вот АДАПТАЦИЯ, вот ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. Войну не выграть... Это ведь не шоу-бизнес.
НИК: Не шоу-бизнес. И войну не выиграть. Но бороться всё равно стоит. Каждый человек для нас – это победа. Если кто-то слышит нас и что-то понимает – это уже того стоит.
ЮАР: Ну а в идеале?
НИК (смеется): Это к Богу. Об идеалах нужно было со мной лет десять назад поговорить.
ЮАР: Я вот у Ермена не спросил, но спрошу. Может быть, оставить вообще этого обывателя, если хорошо ему с группой РУКИ ВВЕРХ. Ну, радуется он этой группе, а группа АДАПТАЦИЯ его уводит куда-то в подвалы собственного нутра, которые ему не очень приятно видеть?
НИК: А что с обывателем воевать? Он всегда был и будет. Пусть будет РУКИ ВВЕРХ. Тем более, что у моей племянницы, к примеру, две любимые группы – АДАПТАЦИЯ и РУКИ ВВЕРХ. Она, как просыпается, ставит либо то, либо другое. И подобное я встречал уже не единожды.
ЮАР: Ну, Ермен — известный красавец. Всё нормально уживается…
НИК: О, история на эту тему! В Актюбинске был один замечательный эпизод. Мы, значит, поём на сцене, а из зала орут «Эй, красавчик!!!» - Ермену. Парни причем. Сидит там под сценой казах такой и кричит: «Краса-авчик!» (хохот). А Ермен стремался жутко, мол, «что они имеют в виду?!!!» (хохот). А потом мы узнали, что у молодого поколения это сленг, похвала такая, символ крутости.
ШУМ: Новые песни пишутся?
НИК: В смысле?
ШУМ: В том смысле, легко ли писать сейчас?
НИК: Я могу год-два не писать, потом идет период два-три месяца – я сразу несколько выдаю. У Ермена тоже обычно бывает какой-то период молчания, а потом он несколько таких песен выдает, что просто башку срывает. Я первый раз увидел Ермена в 93-м году и подумал: «Ни фига себе!». Потом услышал «Парашют Башлачева», это был 95 год, и думаю: «Ну, всё, круче некуда!». Проходит еще несколько месяцев, он написал несолько вещей еще круче… И вот этот процесс – он постоянен, планка всегда поднимается. Я даже привык к этому как-бы. Мне это очень близко. Мне АДАПТАЦИЯ даже ближе, чем мой ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
ШУМ: А если однажды почувствуешь, что новые песни Ермена перестали зашкаливать за прежние планки, перестали радовать?
НИК: Планка и сейчас достаточно высока. Мне её даже года три-четыре назад хватало. А сейчас и вовсе…
ШУМ: Но всегда ведь хочется запредельного.
НИК: Да. Но Ермен и музыкант-то хороший. В любом случае мне будет интересно в АДАПТАЦИИ работать. Есть и сейчас некоторые песни, которые сложно назвать сильными, проходные для Ермена, но которые просто хорошо решены в музыкальном плане. И это интересно. Но вообще я не думаю, что планка упадёт.
ЮАР: А вот есть такой Гена Шостак в Бресте. Так вот в его рейтинге в журнале «БЕС ШУМА №777» твои песни стоят выше, чем АДАПТАЦИЯ.
НИК: Ну, встречается такое, но это частные случаи. АДАПТАЦИЯ же всё равно более глобальна. Последние года три я практически абсолютно занимаюсь АДАПТАЦИЕЙ. Я этим живу.
Длинная пауза. Отчаявшись нарыть в себе вопрос, Шум подносит диктофон к Романову.
ЮАР: Это вопрос ко мне?
НИК: Это такой мысленный посыл.
ЮАР: Ах, мысленный… Так я на него мысленно уже ответил. В ответе буквально два-три слова или даже буквы… (смех) А что конкретезировать, я человек приличный, я же не Клайд.
ШУМ: Да, не стоит. Я понял.
Шум двигает диктофон к Коле с тем же мысленным посылом.
НИК (испуганно отодвигаясь): Я тоже не Клайд! (смех)
ШУМ: Значит все. Все, значит.
Шум выключил диктофон и облегчённо вздохнул. Романов и Ник, потушив бычки, пошли на кухню. Таньча загадочно улыбнулась и пошла следом…
Секретные материалы. Расшифровка беседы с Ерменом Анти, Пашей Клещом и Ником Вдовиченко (Виталий Шум, Юрий Романов, ж-л ОКОРОК, апрель 2004)
Войдите на сайт, чтобы оставить ваш комментарий:
 |
