15.01.2010 Евгений Зверев: "Я счастлив. У меня есть музыка внутри" (Интервью Ирины Тишины)

Во всех забегаловках, расположенных в центре, в субботний день час-пик. Люди приходят, кушают и выпивают, вытирают довольное лицо салфеткой, громко встают, уходят. А мне и кусок в горло не лезет.

Напротив меня сидит молодой человек атлетической внешности, с красивой улыбкой и грустными глазами. Но уже буквально через неделю он тут сидеть не будет. Он будет сидеть совсем в другом месте, окруженный незнакомыми людьми, разговаривающими на тарабарском языке. Будем надеяться, что ему там будет хорошо. Каждый заслуживает быть счастливым, и если для этого нужно бросить все, чем ты жил до этого – надо бросать.

Мой собеседник Евгений Зверев, музыкант множества могилевских групп, спортсмен и просто хороший человек, решил поступить именно так - уехать из Могилева на свою «историческую» родину, в Казахстан.

- И все же, почему ты решил уехать?
- В последнее время меня многие об этом спрашивают. Самый честный ответ, относительно моего отъезда, в одной коротенькой фразе. Меня тянет домой. Я хочу домой.

- Т.е. тебе здесь не комфортно и тебя здесь никто и ничего не держит?
- Меня здесь держат дружеские отношения, друзей много и очень тяжело с ними расстаться. Я много думал об этом, не спал. Если бы от меня это зависело, я бы увез всех с собой. Но дело не только в них. Дело в том, что мне душевно там комфортней. И это оказалось важнее для меня.

- А чем ты там планируешь заниматься?
- Меня там уже на работу ждут по моей специальности. По работе я рассчитываю на какие-то перспективы в плане карьерного роста, которых здесь у меня, к сожалению, нет.

- А играть ты там собираешься продолжать?
- Там забавная история была… Моя мама, когда меня еще не было, общалась со своим одногруппником, корейцем по национальности. И вот сейчас, сколько времени прошло, я приехал туда в сентябре, первый раз за 14 лет, а этот кореец в музыкальной школе отделение ударных ведет! (смеется). Мы с ним поговорили, он сказал, что можно будет что-то сделать. Он рвется там на два джазовых оркестра, говорит, приезжай, будем вдвоем работать. Во всяком случае, по группам, по музыкальной жизни Кустанай не отстает от Могилева, мне кажется. Есть свой сайт городской, примерно, как у нас morok.ru, есть группы, есть какое-то движение.

- Ну а каково оно, ощущение, что через неделю ты уедешь и все, чем ты жил здесь – останется позади?
- Ты знаешь, ощущения противоречивые. Бывает очень мутно как-то на душе. Мутно потому, что в городе я могу гулять по каким-то местам, с которыми меня связывает много личного, и будет сложно с этим расстаться. С другой стороны я понимаю, что я уезжаю из этого гадюшника, в плане режима политического, где нет даже проблеска надежды на лучшее. Я здесь живу с 84-ого года, и Могилев для меня – город, где меня по жизни подстерегают сплошные неудачи. Причем не везет реально во всем! Даже перечислять надоест. Все, за что я не возьмусь, что для меня наиболее важно, как правило, заканчивается одним и тем же, то есть ничем. Я просто уже на многие вещи забил, отряхнул руки и живу как амеба, инфузория одноклеточная.

- Ты считаешь, что это зависит от места, где ты находишься, а не от тебя самого?
- Здесь ментальность людей совершенно другая. Во мне все-таки восточная кровь течет. Я заметил, что меня даже люди бояться. Потому что я другой. Я как белая ворона здесь, я для здешних людей не стандартный и меня не понимают.

- Тебе не обидно, что тебя называют «музыкальной проституткой»?
- Когда-то Шум в газете это написал про меня. Поначалу было обидно, потому что не допонял шутки. Но теперь я понял! Ну да, ну давал я многим группам, не мог отказать! (смеется) А к Виталику я очень хорошо отношусь, как человек он мне нравится. Как критик он мне во многом непонятен, но это личное дело каждого – принимать ли его точку зрения.

- Кстати, почему ты соглашался играть везде, куда тебя приглашали? Неужели у тебя нет никаких принципов и предпочтений? Или тебя всегда все устраивало?
- Вся наша жизнь – это сплошное обучение чему-то. Мне хотелось опыта набраться. У каждой команды своя музыка, свое звучание, своя игра.

- А ты не думал, что играя во многих местах, упускаешь что-то более важное?
- Так или иначе, я волею судьбы с кем-то начинал играть, с кем-то прекращал. Я вообще не совсем понимаю понятие «важный» в отношении к музыке. Кто для меня может быть важнее? Я ко всем очень хорошо отношусь, везде мои хорошие знакомые, товарищи и друзья.

- А в плане музыкальном, не в дружеском?
- Тогда выходит, что уезжая, я теряю все важное, что у меня есть? Мои музыкальные предпочтения на игру в группах не влияли. Я хотел набраться опыта, научиться хотя бы минимально держать палочки и играть как можно больше всего разного.
А потом я просто устал играть во многих коллективах. Это очень тяжело, когда постоянно волочешь за собой эти тарелки, барабаны с одной точки на другую. Сколько раз у меня работа из-за этого хромала, личного времени вообще не было, потому что всем нужно было от меня все, что я мог и не мог дать. Но я не жалею об этом. Просто я повзрослел и пришел некий предел всему этому.

- Ты бы мог первое время набраться опыта, играя во многих группах, а потом расставить какие-то акценты и выбрать, какие коллективы, например, тебе ближе.
- Так и получилось, собственно. С течением времени я освобождался от всего. И даже не обязательно по моей инициативе. Людей могло просто не устраивать то, что я мог не приехать на репетицию или вместо репы с одной группой ехал на другую. Причем мои уходы никогда не сопровождались скандалами, за исключением одного. Со всеми я расходился нормально, без мордобоев.
С Аленой Кавковой (гр. ОБАЯНИЕ НЕВОВЛЕЧЕННОСТИ) было так, что я уходил от нее трижды. Вернее, меня выгоняли дважды, а последний раз мы решили это полюбовно. Дважды я успешно возвращался. После концерта бывало, пивка выпьем, поплачемся друг другу в жилетку.
- «Возвращайся!»
- «Хорошо!»

- Ну, вот ты расставался с группами, время свободное появлялось… Что же ты с ним делал?
- Личного времени все равно не появлялось. Вообще у меня в жизни как в биологии - круговорот веществ в природе. Что-то одно замещалось чем-то другим. Когда я уходил из одной команды, появлялась целая куча еще каких-то проектов. Пусть многие из них так и не воплотились в жизнь, но приглашения поступали и занимали мое время.

- А когда тебя выгоняли, даже если полюбовно, у тебя не было никакой внутренней обиды?
- Нет, я же понимал, что мне будет отчасти легче. (смеется)

- Ты на досуге не ведешь статистику, в скольких коллективах ты играл?
- Александр Солодуха, «Песняры» и Red Hot Chili Papers – но там так, на треугольнике подыгрывал. (смеется)
Если от корней пойти, РУДАТЕЛЬ были первые, потом ОБАЯНИЕ НЕВОВЛЕЧЕННОСТИ, СЕРДЦЕ ДУРАКА, ГУРРЕАКТИВ на развалинах РУДАТЕЛЯ появился, в это же время с Юрой Нестеренко стали играть в бэнде WHITE NIGHT BLUES. Потом в педуниверситете собирались с музыкантами ресторанного пошива, позже появился БАРОН МЮНХАУЗЕН, потом КАЛАЧИКОМ РЯДОМ. Была также АВАНГАРДШКОЛА. Мы недавно с Кириллом Смышляевым отыграли два концерта, он говорит: «Женя, не уезжай, давай вместе работать». Мне тоже очень понравилось с ним работать, у Кирилла интересная для меня музыка… А, еще ПУТЫ МАГИЛЕУСКИЯ – тоже была такая команда на моей практике. И с группой БЕЗНОТ было два концерта. Остальных как-то уже и не припомню…

- Вот ты говоришь, тебе близка музыка АВАНГАРДШКОЛЫ. А можешь сказать о тех коллективах, где ты играл, все, что думаешь. Все равно уезжаешь, они тебя не достанут…
- СЕРДЦЕ ДУРАКА, я думаю, свою ошибку уже поняли. Очень много у них всего, никак не построенного и не связанного между собой. Музыка должна быть выстроена, иметь хребет, на который в нужном месте присоединяется какая-то часть, аранжировка, отдельный инструмент. А когда все чешут одновременно что-то свое, получается сумбур.
ОБАЯНИЕ НЕВОВЛЕЧЕННОСТИ. Алена верна своему направлению, это очень хорошо. Но она тоже осталась немножечко где-то в 80-ых, в звучании Янки, Калинового Моста. То, что тексты депрессивные – понятно. То, что на душе, то и на бумаге, за это упрекать нельзя. Если человек этим живет, значит, это свято для него. Мне кажется, надо немножко модерновой жилы им придать в звучании, поработать со звуком. Музыку делать более хлесткую, местами даже агрессивную, не помешает.
КАЛАЧИКОМ РЯДОМ. Никите посоветовал бы не швыряться друзьями, во-первых, а во-вторых не мешать дружбу и личную жизнь других людей с его жесткими, эгоистичными приоритетами. А в плане музыки у него все хорошо. Я слушал альбом «Разговор с Землей», из могилевских приобретений на сегодняшний день это один из любимых моих дисков. Работать с ним мне тоже отдельными моментами нравилось. Но иногда я не знаю, что на него находило… При всем при том, я к нему отношусь с уважением, хороший он парень, но своеобразный.
С БАРОН МЮНХАЮЗЕН мы делаем то, что нравится нам всем. Мы делаем сейчас некоторые замашки на то музыкальное направление, на котором я сейчас завис. Идей в голове куча, а руки из задницы растут.

- Чего ты ждал от музыки, когда начал ей увлекаться, заниматься?
- Предположим, если брать финансовую сторону, я никогда ни от кого ничего не ждал. Я знаю, что все это не здесь и не сейчас. Я играю в рамках хобби, личных интересов и дружбы. Концерты, выступления - это, пожалуй, самый тяжелый из тех козырей, которые дает музыка. Можно выплеснуть эмоции и оторваться. Когда сидишь на сцене, видишь, что пришла определенная группа людей, желающих послушать тебя, ты чувствуешь, что выжимаешь из себя бешеное количество гормонов, которые тебе не давали жить. Приятно, когда люди берут от тебя то, что ты можешь им дать, с удовольствием. Я согласен, что большинству людей, пришедших на концерт, на меня лично и на других членов коллектива абсолютно наплевать, потому что каждый думает о себе и приходит просто оторваться, забыться, потусить. Просто хочется на всю эту группу людей вылить все, что накопилось. А на тех, кто пришел послушать именно тебя, на друзей, родных, выливаешь тоже свои эмоции и драйв, но как-то более трепетно.

- А не чувствуешь потом себя опустошенным?
- Чувствуешь себя так скорее, когда долго нет этого выброса. Несмотря на то, что ты переполнен всеми этими проблемами, но ты вроде как и пустой. Потому что для нормальных, хороших, добрых поступков и мыслей очень мало места. И я за последнее время превратился в какого-то эгоиста и похуиста, что ли. Меня совершенно не волнует никакая частная жизнь других людей, я не испытаю никакой острой необходимости делать для кого-то что-то хорошее. Может, я от всего этого немножко устал. От этого я тоже бегу туда, домой. Я знаю, там будет лучше.

- Какие у тебя планы на будущее? Как думаешь строить свою жизнь, о чем мечтаешь, чего хочется добиться?
- В этом отношении я тоже какой-то пустой. Во мне сплошная неопределенность. С одной стороны у меня там зреет определенный план в работе. Я хочу там открыть спортивный клуб прыжков на батуте. Также я хочу продолжать заниматься музыкой. Хотелось бы играть в команде, в которой в первую очередь мне было бы хорошо, и чтобы другим это было небезразлично. Играть. Просто хочется играть.

- Для себя самое главное, это музыка и работа? А как же семья, детки…
- У меня детки тренируются, целых 30 штук, мне хватает (смеется). Я себя вообще не представляю в роли мужа или отца. Мне кажется, это нечто с другой планеты. На сегодняшний день я даже не знаю, кто бы смог меня терпеть таким, какой я есть. Да и не встретил я еще такого человека, который мог бы мне дать то, чего бы мне хотелось. В этом отношении тоже устал считать набитые шишки, поэтому никуда не двигаюсь, ничего не предпринимаю. Произойдет – произойдет, нет - и не надо. Одному тоже неплохо, хотя бывает одиноко… но что поделать. Надоело себя разбазаривать, дарить, а потом понимать, что это никому не нужно. Противно, когда ты к человеку со всей душой, а тебе – ушат помоев за шиворот.

- Смотришь на твою физическую форму и слюнки текут… Как тебе удается сохранить стройный стан при твоем-то образе жизни? Поделись секретом, а то посмотришь сейчас на состояние некоторых музыкантов и плакать хочется.
- Тут же физиология и не всегда спорт может помочь человеку. Если это гормональное, никак с этим не справишься. А так совет один - пацаны, бегайте! Полтарацепсы надо соблюдать! (смеется) Хотя я сам не идеален. Я ем на ночь, пью пиво. Но мне повезло с организмом.

- Если наблюдать за тобой со стороны, ты весь такой юморной, веселый, шутки шутишь, рожицы корчишь, в общем, создаешь впечатление жизнерадостного, полноценного человека. А сам ты себя таковым считаешь? И вообще можешь сказать о себе – я счастлив?
- Наверное, да. Именно - наверное. Я здоров, жив, есть крыша над головой, у меня есть хорошие друзья, у меня есть работа. Я еду туда, куда должен поехать. Счастье – довольно противоречивое понятие, если у человека есть трехэтажная вилла – это не значит, что он счастлив. Ведь имея одно, можно не иметь другого.
А вот эти постоянные маски, которые создают впечатление, что у меня все заебись – это бутафория, чаще всего. Но мне приходится их одевать, чтобы не вешать свои проблемы на других. Кого они волнуют, кроме меня самого?..
Зато у меня есть музыка, которая делает меня счастливым. У меня есть музыка внутри. Она мне дает очень много полезной информации и это половина составляющей моей жизни. Я знаю, что те люди, которые этим не живут, не поймут и 10 процентов того, что у меня внутри.

- Расскажи какие-нибудь забавные случаи, которые вспоминаются из твоей музыкальной практики и будут ассоциироваться у тебя с Могилевом?
- Да масса было чего интересного… Такое вспоминается не под запись в диктофоне. Например, как Саша Цыбулько напьется и блюет под лавочку, и его несут домой. Первый концерт с РУДАТЕЛЕМ вспоминается. Мы выступали на Втором Эшелоне, и перед выходом на сцену напились пива. И вместо панка у нас получился какой-то doom, настолько медленно играли. А я сидел за установкой и ждал, когда же нас начнут закидывать помидорами. И еще! Мы как-то ехали в Москву с СЕРДЦЕМ ДУРАКА, и наш уважаемый Родион, гитарист, забыл дома паспорт. Мы подъехали на границу, он весь трясется, но в итоге кое-как проскочил по студенческому билету Пашки Яровикова. А Женя Пух в это время заматывал порванный камелот скотчем, причем вокруг всего подъема, начиная от стопы и заканчивая верхом ботинка. Много чего было…

-

. Чего ожидаешь от концерта, знаешь ли, какие сюрпризы ждут тебя и публику?
- Для меня это будет изнурительный сюрприз. Я буду играть почти во всех командах, приглашенных на концерт. А так это встреча с друзьями – это главное. И напьемся потом.

Беседовала Ирина Тишина.

Евгений Зверев: «Я счастлив. У меня есть музыка внутри» (Беседовала Ирина Тишина, Инфо-центр ЦЖР, январь 2010)